А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Трагический итог жизни князя Мышкина - сочинение



Для автора в  его художественно-реалистическом задании это мотивирует возможное правдоподобие совершенной исключительности духовного облика идеального персонажа. Другая сторона - это «идиотизм» Мышкина в резонации на него со стороны других лиц романа.  Каждое действующее лицо романа Достоевского явлено в  двух аспектах: 1) со стороны обычного дневного, среднелюдско-  го восприятия, и 2) со стороны углубленного, скрытого, индивидуального знания, как бы из корней души, которые автор всегда провидит и предполагает в каждом.  Такой прием захватывает в свой круг всех действующих лиц:  и Настасья Филипповна, и Ипполит, и Рогожин, и Ганя, и Аглая с Лизаветой Прокофьевной, и генерал Иволгин, даже Келлер, Лебедев и Бурдовский - все вскрываются под этим двойным светом. В таком же двойном резонирующем окружении дана  и фигура князя.

Двойное обрамление и освещение фигуры князя дано как  двойная реакция на него со стороны одних и тех же лиц. Это  находится в общей тематической концепции романа. Каждое лицо  романа внутри себя содержит эти перемежающиеся переливы  377  двойного света, у каждого из них две воспринимающие и реагирующие точки души, и для одной князь Мышкин близок и мил,  а для другой далек, ненужен, смешон и унизительно жалок.

Наивная открытость души для чужого, нелюбящего глаза  смешна, комична и, во всяком случае, не импозантна. Простодушие не в ладу с самолюбием. Люди как бы условливаются  между собою быть в костюмах и соблюдать приличия. В обществе обнажение только неприлично и способно только унизить.  Достоевский в князе Мышкине вывел это нутро души в общество. Голому всегда унизительно среди одетых, и Мышкин,  открытый в таких пунктах самообнаружения, которые другие  опасливо замыкают в себе, оказался таким голышом.

Все таимо-краткое, доверчиво-жалостное и жалостливое, приветное и ждущее привета, детское - все это есть и в тех, которые около него, и в них есть ребенок, но там все задавлено самолюбием, замуровано корой неслышного соревнования, засыпано потоком очередных домогательств успеха и эффекта. Как  луч сквозь облака, пробивается эта детская волна из-под коры  верхних напластований. Пусть человека борют страсти и одолевает демон гордыни, но в сопутствии детского, если оно в нем  еще живо, он сознает свою неправду. Наибольшая «детскость»  сопутствует в романе наибольшему чувству внутренней правды  (Аглая, Лизавета Прокофьевна, Коля; самое самолюбие их от  этого особенное, детски беззлобно-бесхитростное). 

Тенденция о противоположном обаянии гордыни усилена красотою гордого возмущения и противления. Мотив красоты, правда, не получил в романе окончательного раскрытия, но, во всяком  случае, красота здесь ближайшим образом связана с гордостью и  противопоставлена неимпозантному смирению князя. Такова красота гордой Настасьи Филипповны, такова же красота Аглаи.

Тем не менее, при всей силе противоположного и враждебного полюса, последний покрывающий и разрешающий свет в  романе остается за идеалом Мышкина. Пред волнами жажды  любви гордость обессилена. Бунт гордости не подлинный, верхний, он не «от души». За гордым вызовом и усмешкой всегда  скрыто тоскующее лицо скорби о себе, и живое сердце, правда  совести и жажда любви неодолимо влекут гордые души на свой  путь любви и прощения. Все пути гордецов романа перекрещиваются около приемлющего и прощающего Мышкина, все персонажи романа в сердце своем склоняются перед его правдой.  В романе (как и во всех романах Достоевского) четко выступает автор, предусматривающий и руководящий всеми, сначала  загадочными для читателя, метаниями сложного духа его действующих лиц. Для автора в его персонажах нет загадок, он ясно  видит мотивы и импульсы их поступков. Загадочность и безотчетность их поведения стоят всегда в намерениях автора и имеют свою тематическую обусловленность.  Достоевский больше, чем кто другой, знал, что в человеке  живая вода жизни глубоко течет и человек мелок только в верхнем, видимом слое. И он не оставался наверху.

В основной идейной устремленности роман «Идиот» (тоже,  как и все романы Достоевского), вопреки утверждениям некоторых критиков о его хаотичности и раздвоенности, неожиданно поражает своим единством.

 
В таком единстве и ясной устремленности представляется нам и роман «Идиот». Эта неустроенность и расщепленность души персонажей, нравственные боли и надрывы, гордые подъемы и нестерпимо конфузные положения, грязь души и ослепительные просветы ее чистоты, это неразрывное слияние добра во зле и зла в добре, исступленно мучительное страдание и кроткая умиротворенность. Срывы человека в бездну преступления, оправдание преступления, отрицание вины у виноватого и чувство вины у невиновного, этот потрясающий ужас смерти; судороги души перед смертной казнью и сердце, захваченное щипцами жалости. Ужас насилия законов природы, отрицание жизни и пронизывающая радость жизни, умиленное благословение счастья жить, взлеты бунта и злобы и детская доверчивость, проклятия и слезы покаяния на одних губах, на одних глазах, это бесконечное, неиссякаемое море самолюбия и тихие разливы любви, упоительность и красота самоутверждения, возмущения и противления и счастье молитвенного слития и приятия, а на этом фоне Россия, католицизм, Христос, русский либерализм и народ, - вся эта изумительная картина мира, единая во всех частях, проникнута и горит пафосом одной мысли: какое великое чудо любовь и как она перестает быть чудом! Любовь к жизни, любовь к миру - чудо, потому что велика и страшна обида смерти; любовь к людям - чудо, потому что слишком нестерпимо неумолчное шептание гордости и злобы; любовь отдающаяся - чудо, потому что, не приняв, нельзя отдать себя; трудно любить и принять любовь тех, кто лучше нас, и тех, кто хуже нас; трудно бескорыстно, бессамолюбно признать и нести к другому свою вину и свою нечистоту… Во всем объединении скрытая зависть и ропщущее соревнование. И человек один. Перед Достоевским всегда стояла проблема преодоления гордости как главного источника разъединения и разобщения людей между собой и с миром. Каждый роман по-своему варьирует и углубляет эту постоянную тему его писательства. Каждое новое произведение углубляло и расширяло сферу исканий предшествующего. В романе «Идиот» этот источник вдохновляющей и целостной устремленности, как конечная пронизывающая и управляющая точка всего произведения, открыт в экстатическом познании радости любви, в духовном опыте эпилептической вознесенности князя Мышкина. К этому пункту, к определению ощущений, которые ему являлись как высшая гармония и правда жизни, и направлен весь состав романа. Это любовное горение сердца и является той основной пронизанностью, под которой сформировано все тематическое содержание романа. Выразить осмысление жизни с высоты этого конечного знания и как бы жизнью (картиной жизни) оправдать это знание - к этому устремлен роман во всей внутренней художественной диалектике его. Диалектическое построение романа очевидно. Каждая фигура скомпонована как противопоставление и разрешение реплик за и против. Всякая фигура и картина и их сочетание не только что-то показывает, но, в известном особом художественном способе, и доказывает, утверждает и отрицает. Тематическое многообразие и соотношение переживаний действующих лиц явлено не в простой радоположности, а в иерархической последовательно подчиняющей и завершающей системе. Вся эта неутолимая смута в душе каждого персонажа, катастрофические метания, тревога и беспокойство тоскующего духа вращаются и разрешаются в романе вокруг одной тенденции о прощении, то есть об отказе от гордости и возвращении человека к источникам сердца, в свое духовное «домой». Отказаться от гордости и значит простить гордость других, простить «свое горе и свою беду» и самому принять прощение. И если назвать центральную устремленность романа уж совсем коротко, это и будет идея прощения. Сплошной защитой любовного влечения к взаимопрощению против обольщающей и замыкающей гордости и рассудка и является весь роман. Раскрытие неумолкаемой, но скрытой тоски человеческого духа о свете - этого последнего идеала - варьируется в каждом персонаже и эпизоде романа и беспрерывно завершается и вяжется центральной фигурой князя, а в нем его «главной идеей», которую он так боялся «скомпрометировать смешным видом своим». Через прощение - любовь и приятие мира.





Ну а если Вы все-таки не нашли своё сочинение, воспользуйтесь поиском
В нашей базе свыше 20 тысяч сочинений

Сохранить сочинение:

Сочинение по вашей теме Трагический итог жизни князя Мышкина. Поищите еще с сайта похожие.

Сочинения > Идиот > Трагический итог жизни князя Мышкина
Идиот

Идиот


Сочинение на тему Трагический итог жизни князя Мышкина, Идиот