Многие поэты обращались к образу моря в своих произведениях. Впервые море воспели античные авторы. Стихотворный размер гекзаметр, пришедший из Древней Греции, ассоциируется с шумом набегающих волн. С развитием литературы менялся и развивался образ моря в поэзии. Особенно важное значение он приобрел у поэтов‑романтиков: образ моря символизировал идеал романтической свободы. Тема моря важна для романтической поэзии Пушкина.

Стихотворение «К морю» написано в 1824 г. Это был переломный период для Пушкина – период перехода от романтизма к реализму. Оно завершает романтический период пушкинского творчества

В стихотворении «К морю» поэт прощается не только со «свободной стихией», но и романтическим мироощущением. Поэтическое изображение моря сочетается здесь с философскими размышлениями поэта о своей личной судьбе, о судьбах «властителей дум» современников Пушкина – Наполеона и Байрона.

Начинается стихотворение элегически‑величаво, торжественно, раздумчиво:

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

Это начало сразу вызывает в памяти поэтические и вместе с тем зрительные ассоциации. Представляется одинокая, задумчивая фигура поэта на фоне безбрежной морской стихии.

Море для Пушкина – всегда символ абсолютной свободы, мощи стихийных сил природы, не зависящей от воли человека. Оно вызывает в душе поэта мысли о побеге в неведомые страны, романтический порыв к другим небесам, к иным, свободным стихиям.

В стихотворении «К морю» мотив побега звучит не сразу. Ему предшествует пейзажная зарисовка бескрайнего моря. Оно вольно и безостановочно катит свои «волны голубые», никто не в силах обуздать его «своенравные порывы». Человек бессилен перед этой величественной, мощной и своевольной стихией:

Смиренный парус рыбарей

Твоею прихотью хранимый

Скользит отважно средь зыбей:

Но ты взыграл, неодолимый,

И стая тонет кораблей.

Созерцание моря, его бескрайних просторов приводит Пушкина к раздумью о своей судьбе, о тех надеждах и мечтах, которые владели поэтом в период южной ссылки. Это были мечты о «поэтическом побеге» в иные края, иные страны, тщетные надежды «навек оставить… скучный, неподвижный брег». Но этому не суждено было случиться: поэт остался «у берегов» окованный, очарованный «могучей страстью».

В стихотворении появляется новое отношение к Наполеону. Пушкин говорит о нем как о романтическом герое, как о человеке, который оставил заметный след в истории, в судьбах людей. Затерянная посреди моря скала – последний приют Наполеона, его «гробница славы» – символ крушения честолюбивых надежд этой противоречивой исторической личности:

Одна скала, гробница славы…

 


Там погружалась в хладный сон

Воспоминанья величавы:

Там угасал Наполеон.

В стихотворении Пушкин говорит о трагичности судьбы Наполеона: «Там он почил среди мучений».

Образ Наполеона по ассоциации в памяти вызывает образ «другого гения», другого «властителя дум» – Байрона. Незаурядная личность Байрона, его вольнолюбивое творчество, его героическая смерть в сражающейся за свободу Греции не могли не волновать воображения Пушкина.

Строфы о Байроне – певце свободы человека, певце моря – находятся в непосредственной внутренней связи с темой стихотворения, посвященного морю, «свободной стихии». Впечатления от созерцания моря помогают Пушкину раскрыть образ мятежного поэта, который был как бы создан «духом моря», был, как океан, «могущ, глубок и мрачен» и также «ничем не укротим», как неукротимы море и океан.

В стихотворении звучит мотив одиночества поэта в мире, из которого ушли гениальные «властители дум: один „погрузился“ „в хладный сон“, „угас“, другой „умчался“, „как бури шум“:

Мир опустел…Теперь куда же

Меня б ты вынес, океан?

Судьба земли повсюду та же:

Где капля блага, там на страже

Уж просвещенье иль тиран.

В последних двух лирически‑взволнованных строфах поэт вновь, теперь уже навсегда, прощается с морем, в последний раз обозревает его необозримые и бескрайние просторы, в последний раз любуется его «торжественной красотой». Свободный и величавый гул моря еще долго будет слышен поэту «в глуши, во мраке заточенья» михайловской ссылки:

Прощай же, море! Не забуду

Твоей торжественной красы

И долго, долго слышать буду

Твой гул в вечерние часы.

В леса, в пустыни молчаливы

Перенесу, тобою полн,

Твои скалы, твои заливы,

И блеск, и тень, и говор волн.