Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Это замечательное суждение Маркса, философски обобщающее ход всемирной истории, бросает свет и на развитие мировой литературы в эпохи кризисов и морального упадка общества в борьбе с пережитками прошлого. Упадок рабовладельческой демократии в Древней Греции отразился в язвительных комедиях Аристофана, «отца комедии». Закат Древнего Рима вызвал бичующую сатиру Ювенала, скептические насмешки Лукиана, этого Вольтера древности, сатирическую прозу Петрония. Монашество и рыцарство средних веков было осмеяно в эпоху Возрождения в сатирическом гротеске Рабле, в «Похвале глупости» Роттердамского, в трагикомической судьбе Дон Кихота Сервантеса. Разрушение старого феодально-дворянского порядка в Европе едва ли не всюду сопровождалось развитием сатиры и комедии в европейской литературе.

Саркастическая ирония Вольтера, беспощадный смех Бомарше готовили революцию конца XVIII в. во Франции. Быт и нравы придворных кругов и дворянской аристократии Англии подверглись жестокому осмеянию в сатире Свифта, в комедиях Шеридана. Князьков феодально раздробленной Германии обличал пламенный Шиллер, а за ним - Гейне. В Италии бурным успехом пользовались комедии Гольдони. Старый порядок трещал по всем швам, прикрывая высокомерием и чванством свой социальный паразитизм, общественную никчемность и нравственный упадок.

В век Просвещения было признано могущество разума, великое значение передовых идей и нравственного воспитания человека. Философы-просветители были твердо убеждены, что человека можно и должно воспитать как того требует разум, понявший истинную природу человека. Делу разумного воспитания призвано служить и искусство. Шиллер мечтает об утверждении в обществе «лучшего существа человека», облагороженного искусством. В эстетический идеал вошел образ совершенного человека, гражданина своего отечества. Таким человеком считался гетевский Вертер. Но уже тогда возникают остро ощущаемые противоречия между идеальным и реальным, между светлым гуманистическим идеалом и неприглядной действительностью феодально-дворянского строя и образа жизни. Воспитанию совершенного человека препятствовало неразумно устроенное, пораженное порочными и низменными. нравами общество. Измените общество, введите разумное воспитание и люди будут другими,- рассуждали просветители. Выход из этих противоречий предлагался самый различный - от усовершенствования общества путем нравственного или эстетического воспитания человека до революционного преобразования мира на началах разума и справедливости, попыткой к чему и была французская революция конца XVIII в.

Идеи и стремления просветителей перешли в наследство людям начала XIX в. Прежде всего их восприняли передовые романтики. Начало нового столетия ознаменовалось в литературе бурным развитием романтизма. Романтики обогатили ее вниманием к области человеческого сердца, к сфере эмоционального в человеке, к миру фантазии и воображения, утверждением чувствительности, культом чувства. Они в высокой степени пробуждали и развивали в человеке чувство достоинства, стремление к деятельности, благородную субъективность, мечты и вдохновение.

 Они ценили народность, обращали мысль к национальной истории, выступали за свободу и независимость личности против деспотизма и тирании, в чем бы они не проявлялись в общественной или частной жизни.

Многое начало меняться и в крепостной России. «Не велик промежуток между 1810 и 1820 годами, но между ними находится 1812 год. Нравы те же, тени те же; помещики, возвращающиеся из своих деревень в сожженную столицу, те же. Но что-то изменилось. Пронеслась мысль, и то, чего она коснулась своим дыханием, стало уже не тем, чем было» ‘,- свидетельствует Герцен.



 





Усиливаются патриотические и антикрепостнические настроения в среде прогрессивной дворянской молодежи, из которой вышли декабристы. Передовых русских людей страшно мучило противоречие между европейской славой и могуществом России и тем отсталым крепостным строем, в условиях которого жила русская нация, обездоленный закрепощенный народ. М. Фонвизин отмечал, что все его единомышленники «стыдились за Россию, так глубоко униженную самовластием».

Постепенно в русском обществе того времени складываются два враждующих между собой лагеря, борьба между которыми и определила всю общественную и культурную жизнь России первых десятилетий XIX в. Свободолюбивая молодежь сразу же столкнулась с реакционными защитниками феодальных порядков. Декабрист Якушкин в своих записках так говорит об этом времени: «В 14 году существование молодежи в Петербурге было томительно. В продолжение двух лет мы имели перед глазами великие события, решавшие судьбы народов, и некоторым образом участвовали в них; теперь было невыносимо смотреть на пустую петербургскую жизнь и слушать болтовню стариков, выхваляющих все старое и порицающих всякое движение вперед. Мы ушли от них на 100 лет вперед» ‘. Здесь еще нет речи о революционном заговоре и, как потом скажет Пушкин, еще «не входила глубоко в сердца мятежная наука». Но жить по-старому передовая и мыслящая молодежь не могла и не хотела. И дело заключалось не только в ее политических взглядах; сменилось все: жизненные идеалы, представления о смысле жизни (вспомним пушкинское «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать»), о чести и достоинстве человека, понятия о прекрасном, о дружбе, о славе, о любви, наконец, о самой поэзии.

В русской общественной мысли и в русской литературе после 1812 г. сливались в нерасторжимом единстве и просветительские идеи и романтическое воодушевление. Передовая дворянская молодежь в Отечественной войне глубоко прониклась патриотическими чувствами, уважением и сочувствием к закрепощенному народу. Естественно, что вместе с этим она ополчилась против взглядов и нравов старого крепостнического общества, видя в нем неразумие, невежество, эгоистические интересы, вражду к свободе личности. Можно было бы привести немало свидетельств о новых мыслях и чувствах, владевших и воспитанниками Лицея, и студентами Московского университета, и многими офицерами, участниками войн с Наполеоном. В среде передовой дворянской молодежи духовно сформировался и юный Грибоедов.

Еще в студенческие годы Грибоедов приобщается к свободолюбивым идеям и настроениям. В университете он сближается с многими из будущих декабристов. В пансионе и университете учились П. Каверин, Н. Муравьев, В. Раевский, Н. Тургенев, П. Чаадаев, А. Якубович, И. Якушкин, П. Каховский и другие, ставшие впоследствии участниками тайных политических обществ. В студенческие годы завязалась дружба Грибоедова с Чаадаевым, оказавшим своим свободомыслием несомненное влияние на духовное развитие будущего автора «Горя от ума».

Вся эта молодежь живо интересовалась социальными и политическими вопросами. Вместе с другими передовыми студентами Грибоедов читает произведения Радищева, Новикова, Фонвизина; Княжнина. Как и лицеист Пушкин, он был хороши знаком с просветительной философией XVIII в. и впоследствии в одном из своих писем нарисовал яркий образ Вольтера. В Грибоедове рано пробуждаются чувства личного достоинства, любовь к свободе, протест против крепостнических нравов.

Отечественная война 1812 года пробудила в Грибоедове большое патриотическое чувство. Он справедливо считал, что вместе «с благими нравами» «любовь к отечеству и воинственный дух народа в защиту политического бытия своего основывают силу и прочность государства». «Находясь в звании кандидата прав Московского университета, я был готов к испытанию для поступления в чин доктора,- писал Грибоедов,- как получено было известие о вторжении неприятеля в пределы отечества нашего… Я решил тогда оставить все занятия мои и поступить в военную службу…»