В поэтической палитре В. Барки — элементы разных стилевых школ и направлений. Здесь можно видеть выразительное влияния молодого Тычины, символичной и футуристической русской поэзии, итальянского Ренессанса, поэзии Барокко. Такой сплав стилей в значительной мере объясняет тяжесть восприятия стихотворений Барки.

Он последовательный ученик Сковороды в самом широком значении этого слова. Следует отметить особенную дикцию барокковой строфы В. Барки. Идет речь в первую очередь об интонационных паузах, с помощью которых всегда можно определить, или, вернее, почувствовать в тексте произведения основное слово, на котором автор акцентирует. Барка прерывает фразу, переносит ее в следующую строку, в других случаях удлиняет:

Прошу: черешни в красном ожерелье, ждите здесь
за дверцами железными!
И они стоят, коралловые разики перебирают…
Прошу: березы покрытые мантиями, там
под крашенными тучами — ждите!
И они стоят, зеленые исповеди шепчут…

 




Тема голода в Украине 1932—1933 гг. — самая болезненная тема В. Барки, которой он, кроме поэтических произведений, посвятил большие эпические полотна — романы «Желтый князь» и «Рай». Анализируя «Желтого князя» Л. Плющ, подчеркивал определенную связь этого произведения с поэмой П. Тычины «Сковорода». Писатель не игнорирует опыт предшественников, хотя некоторые сюжеты, которые он переносит из произведений Тычины, Данте, Сервантеса, а временами и Блока, - лишь определенные приемы, которые помогают охватить полную картину всенародной драмы, — в ее политических, социальных и психологических признаках. Барка также щедро использует фантастику, то есть мифологические образы, апеллирует к фольклору. В романе «Желтый князь» воспроизведены реальные события и явления голодомора в Украине 1932— 1933 годов. Материалом для произведения послужили воспоминания очевидцев и собственные впечатления писателя, который в 1933 году посетил семью своего брата в Полтавской области, а затем и сам пережил голодомор на Кубани.

Литературоведы считают произведение романом, хотя его можно было бы назвать семейной хроникой, ведь в нем рассказывается о жизни Мирона Катранника и его семье с осени 1932 до 1933 года. Действующие лица романа — люди одной эпохи, одного времени, по большей части одного социального класса. Но у каждого из них — своя цель в жизни, свои ценности и идеалы: у Мирона Катранника — глубокая христианская вера в Бога, у Григория Отроходина — фанатичная партийно-большевистская вера в Сталина, который способен истребить целый народ ради «светлого будущего». Следовательно, их жизненные философии — диаметрально противоположные. Отсюда и неизбежность конфликта. Также все образы произведения можно разделить на три группы: носители зла (Григорий Отроходин, хлеботрусы, хлебохапи, хлебокрады), жертвы (семья Катранников, крестьяне-гречкосии, хлеботруды), образы-символы (месяц, хлеб, церковь, церковная чаша, желтый князь).

Простой крестьянин Мирон Катранник и представитель власти Григорий Отроходин представляют два разных типа морали: у Мирона — христианская с ее десятью заповедями; у Григория — партийно-большевистская, вера в Сталина, который, обкрадывая целый народ, обеспечивает «светлую коммунистическую жизнь» таким, как Отроходин. Такая разнонаправленность жизненных интересов непременно должна привести к конфликтной ситуации. Но столкнулись герои на предмете в большей мере символическом — ценной церковной чаше.

Партиец допрашивает на зерновом составе Катранника, пытаясь сломить того и узнать, где спрятана церковная чаща: «Отроходин потер рукой о полу своего пальто и отвернулся, поглядев на лицо крестьянина, - живой ли? Если умер, следы чаши пропали. Можно было бы отдать упрямого в сельсовет под арест. Но кто-то, добыв чашу, прикарманит; или выставится для отличий: за твою неудачу. Нет! Лучше — так. Против канцелярских шакалов, едва влез сюда, на состав, а то бы и до сих пор карабкался к мельнице меж мертвецами».

Читая роман, мы непременно должны поставить себе вопрос, почему крестьяне согласны рисковать жизнью, перепрятывая и оберегая чашу, почему Катраннику предлагают обменять чашу на спасение семьи и его самого, почему для Мирона потеря чаши ассоциируется с потерей души? А ответ очень прозрачен: чаша — символ духовного Света, спасения, которое непременно придет. Недаром Андрею представилась такая картина: «Когда обернулся на усадьбу пасечника, - там, над местом сокровища, подводилось пламя с таким большим и лучезарным соединением просветов, пурпура, крови, ослепительного горения, будто там могущество не нашей жизни стали и подносят драгоценности, добытые из глубины земли. Полыхающий столб, который разбрасывал свечение во все направления в небосвод, убрал очертание, подобное чаше, которую спрятали крестьяне в чернозем и никому не открыли ее тайны, страшно умирая друг за другом в обреченном поле.

Кажется, над ними, с нетленной и непобедимой силой, всходит она: навеки принести спасение». Следующий символ — церковь. Даже преобразованная в свальный пункт, она не теряет свою святость. Поэтому невзирая на все муки Мирон Даниилович должен выстоять, не забыв проповедь священника: «Завещано нам… только любовь… Оглянемся на свое сердце! Грызня, огнем дышим или безразличием. Завидуем и осмеиваем, лаем черно и вредим ближнему, как змеи: без раскаяния, будто так и нужно…». Незаурядное мастерство Барки оказывается в метком сочетании слов, предоставлении им разных, даже символических, значений. Мельница в начале произведения — это не та мельница, о которой идет речь в конце, потому что первая молола муку, вторая - по-барковскому — мукомольня. В поисках съестного собираются к ней люди со всей округи, а за это получают смерть. Название романа тоже символическое. «Желтый князь» — символ зла, демонской силы, голода, тоталитаризма. Повсюду встречается желтый цвет. Желтеют люди от длительного недоедания, желтеют стены зданий, когда в них никто не живет. Символическим является и образ Андрейки Катранника, который сам отправился в далекое жизненное путешествие, — к возрождению украинского народа.