Жизнь и творчество Михаила Александровича Шолохова совпали с одним из трагических периодов в истории нашей Родины. Сложная обстановка сложилась не только в обществе, но и литературе. Врагами объявлялись те, кто не вписывался в рамки общественных норм. Столь жестокие требования относились, конечно, к наиболее талантливой части русских художников. Они клеймились «попутчиками», подвергались всяческим оскорблениям и преследованиям.

В литературе царствовала РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей),  которая  занималась  «завоеванием  гегемонии  пролетарской литературы». Представители пролетарского искусства, поддерживаемые новой властью, заполонили литературу. Это отвечало идее «перековки» общества.

«…Н. И. Бухарин говорил: «У нас еще нет коммунистического общества, а если нет коммунистического общества, то на нас лежит обязанность заботится о судьбах страны. Нам необходимо,  чтобы  кадры  интеллигенции  были натренированы идеологически на определенный манер. Да, мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их, как на фабрике. «Процесс» штамповки интеллигенции» сопровождался жестоким преследованием вплоть до физического уничтожения национальной духовной элиты».

Но «…как ни старались люди … изуродовать ту землю, на которой они жались; как ни забивали ее камнями, чтобы ничего не росло на ней, как они не счищали всякую пробившуюся травку… Весна была весною, солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахнущие листья…»

Отечественная литература стойко переносила невзгоды. Есенин, Горький, Вересаев, Серафимович, Макаренко продолжали классическую традицию, и уже начинали заявлять о себе писатели, которым выпал тяжкий жребий, - Фурманов, Островский, Булгаков, Шолохов, Леонов, Волошин, Платонов и многие другие. Русская литература несмотря ни на что, продолжала жить.

Но пора «перековки», «переделки» человека, пора воспевания личности требовала оптимизма, героизма, прометеизации  главного действующего лица. «А. Фадеев, обосновывая главную идею романа  «Разгром»  говорил:  «В гражданскую войну происходит отбор человеческого материала … Происходит огромнейшая переделка людей, и чтобы ни у кого не возникло сомнения на этот счёт добавлял: «Переделка людей происходит успешно потому, что руководят большевистской идеей переделки такие, как Левинсон, - человек « особой, правильной породы…».

Роман Фадеева был объявлен новым и этапным произведением метода социалистического реализма. После этого советская литература оказалась сплошь усеянной подобными сочинениями, но им не доставало мастерства, настоящего показа противоречивых взаимоотношений человека и окружающего мира. Давал о себе знать и  избыток  ложного  героического  пафоса, декларативности. Конечно сейчас об этой литературе можно говорить, что угодно, но только не о ее равнодушии, ведь люди свято верили в то, о чем они писали.


 



И у Михаила Александровича Шолохова были такие герои - «особой, правильной породы». В литературу он вошел со своими повестями «Батраки», «Путь - дороженька», сборники рассказов: «Донские рассказы» (1926) и «Лазоревая степь» (1926). Долгие годы при оценке этих рассказов преобладал восторг, молодому автору было уготовано место в группе революционных, пролетарских писателей, писавших о счастье идти «сквозь револьверный лай», и никакой тоски, раздвоенности, сострадания.

Но к осени 1927 года появляется рукопись первой книги «Тихого Дона», и автор решает попытать счастья в Гослитиздате. Но книгу не принимают, приходится искать нового издателя. В журнале «Октябрь» роман прочитали, посоветовались и потребовали больших сокращений. Отпугивала не только острота и непривычность темы, но и жестокие установки  на  развитие пролетарской литературы.

И все-таки «Октябрь» начинает публиковать роман: в январе-апреле - первую, а с мая по октябрь 1928 г. - вторую книгу. Успех романа у читателей был ошеломляющим. А вскоре на Первом съезде  пролетарских  писателей произведение Шолохова было отнесено к числу лучших в советской литературе. В печати выходят статьи, анализирующие роман.

Но талант Шолохова был не удобен. «11 декабря 1928 года в краевой ростовской газете «Молот» рапповец Ю. Юзовский ехидничал: «Шолохов - это наша большая задача», и тут же добавлял «И такой размах - в двадцать три шолоховских года ?!» В этом восклицании - удивлении главная суть: великое произведение написано юношей - возможно ли такое?» Начинается травля писателя, ему и отказывают в авторстве, а он продолжает работу над эпопеей.

«Тихий Дон» сначала выходит частями, а затем отдельно в четырех томах в течение двенадцати лет (1928-1940). Хотя причина длительного перерыва в 7 лет между публикацией третьего и последнего томов точно  неизвестны, несомненно, что свою роль сыграли возражения некоторых членов  Союза писателей и самого Сталина по поводу отдельных политических аспектов романа.

Известно, что на Шолохова  пытались  давить  такие  литературные авторитеты, как Александр Фадеев, Федор Панферов, пытавшиеся убедить его сделать Григория Мелехова «своим».

«Шолохов писал: «Фадеев предлагает сделать такие изменения, которые для меня неприемлемы никак. Он говорит, ежели я Григория не сделаю своим, то роман не может быть напечатан… Делать Григория окончательным большевиком я не могу… Заявляю это помимо своего желания в ущерб и роману, и себе… И пусть Фадеев не указывает мне, что «закон художественного произведения требует такого конца, иначе роман будет объективно рациональным…»

Предполагалось, что Шолохов приведет  своего  героя  на  сторону большевиков или даст ему погибнуть в рядах Красной Армии, совершить подвиг в искупление участия в казачьем мятеже и белом движении, но писатель был против, так как это противоречило бы всему развитию характера главного героя.

Встреча со Сталиным произошла в начале 1931 года на даче у Горького. «Когда я присел к столу, - вспоминал Шолохов, - Сталин со мной заговорил… Говорил он один, Сталин начал разговор со второго тома «Тихого Дона» вопросом: «Почему в романе так мягко изображен генерал Корнилов? Надо бы его образ ужесточить». Писатель объяснил Сталину свою позицию. Затем речь зашла о третьей части романа. Сталин сказал: «А вот некоторым кажется, что третий том «Тихого Дона» доставит много удовольствий  белогвардейским эмигрантам. Что вы об этом скажете?» Шолохов ответил: «Хорошее для белых удовольствие. Я показываю в романе полный разгром белогвардейщины на Дону и Кубани». Помолчав, подумав, раскурив трубку, Сталин ответил:  «Да, согласен. Изображение хода событий в третьей книгу «Тихого Дона» работает на нас». И подвел итог: «третью книгу «Тихого Дона» печатать будем!»