Великая Отечественная война является поистине войной народной. Именно народ, поднявшись на борьбу с оккупантами, стал творцом Победы, явив миру непоколебимую силу своего духа. И, воскрешая события войны, писатели главную свою задачу видят в изображении народа, творившего историю, в показе его ни с чем несравнимого подвига. Так, например, в произведениях В. Астафьева тема народного подвига, по его признанию, тема святая: «Тема войны для меня — святая тема, и хочется, чтобы писалось тре­петно, с болью и святым уважением к тем людям, с ко­торыми я воевал, и которых приходилось мне хоро­нить вдоль долгих дорог войны». Этот замысел писа­тель воплотил в одном из самых своих значительных произведений — повести «Пастух и пастушка». Со всей силой своего писательского мастерства раскрыл он перед нами всю противоестественную сущность войны, врывающейся в человеческие жизни, ковер­кающей судьбы, противопоставив ей светлое чувство любви.

С первой строки повествования автор погружает нас в щемящее чувство печали: немолодая уже жен­щина, идущая по пустынному полю, опускается на колени перед одинокой могилой и спрашивает ко­го-то, видимо, очень ей близкого и дорогого: «Почему ты лежишь один посреди России?». И не случайно сразу же после этого следует первая часть повести — «Бой»,— переносящая нас в атмосферу войны, пол­ную боли, страдания, смерти и ожесточения: «...рев, стрельба, матюки, крик раненых, дрожь земли, с виз­гом откаты пушек...», «тьма, зияющая за огнем», «черная снеговая пороша», «мясо, кровь, копоть». Писатель, таким образом, подводит нас к основной мысли своего произведения: война, заставляющая людей убивать друг друга, противоестественна. Вся повесть Астафьева построена на противопоставлени­ях, которые проявляются даже в названиях глав — «Бой» и «Успение», «Свидание» и «Прощание». При­ем антитезы используется и при подаче образов пасту­ха и пастушки, красной нитью проходящих через все произведение. С одной стороны — пришедшее из дет­ства воспоминание Бориса о том, «как танцевали двое — Он и Она, пастух и пастушка. Они любили друг друга, не стыдились в любви и не боялись за нее. В до­верчивости они были беззащитны». С другой — уби­тые старик со старухой — хуторские пастухи, обняв­шиеся «преданно в смертный час», «...двое заброшен­ных сирот в мятущемся мире, не подходящем для тихой старости». Оказавшиеся беззащитными перед лицом войны, так же, как оказалось беспомощным и беззащитным перед страшными событиями чувство Бориса и Люси.

Образ «пастуха и пастушки» выбран автором для воплощения идеи вечной любви, над которой не вла­стна Смерть — «попробовали разнять руки пастуха и пастушки, да не могли и решили так тому и быть...». Так же, как не подвластны ей чувства главных героев книги.


























 





























Чистота юных душ и «грязная» сущность войны. Но нельзя сказать, что трагедия Бориса Костяева только трагедия его оборванной войной любви. Выну­жденная разлука с любимой — это скорее эмоцио­нальный толчок, который повлек за собой душевный кризис героя. Главной же причиной надломленности и опустошения души является война, поправшая все законы человечности. Чтобы подтвердить идею всесо-крушительности войны не только в физическом, но и духовном смысле, автор вывел еще один центральный образ — старшину Мохнакова, через все произведе­ние проходящий рядом с главным героем. О нем писа­тель говорит, как о русском воине, сохраняющем силу духу и воинскую честь в самых тяжелых обстоятель­ствах. Ожесточенный войной старшина в некотором роде противопоставлен не лишенному романтичности лейтенанту Костяеву, но считать Мохнакова челове­ком, свободным от моральных запретов нельзя. Это человек, для которого свята верность товарищам, бое­вому братству: «Люди на войне братством живы, так-то...». Однако и этого «диковинной силы и стойко­сти» человека не пощадила война: «Я весь истратился за войну»,— говорит он Борису.

Повесть В. Астафьева «Пастух и пастушка» вызы­вает мысли о том, что война должна стать историче­ским, нравственным уроком человечеству, что подоб­ные события, уничтожающие людей, ломающие их души, не могут повториться. А память о тех страш­ных годах, о людях, положивших свои жизни во имя мира, должна быть вечной.