Нельзя, однако, не заметить, что уже с первых глав первого тома и до последних глав эпилога романа тема войны развивается в тесной и последовательной связи с темой мира. Гости в салоне Шерер ведут споры не только о Наполеоне, но и заинтересованно обсуждают один из проектов вечного мира, с которым их знакомит приехавший из-за рубежа аббат Морио. Этот проект находит страстного приверженца в Пьере Безухове и вызывает скептическое отношение у Андрея Болконского. Но, споря о частностях, они сходятся в главном: и глубоко штатский Пьер Безухов, и его старший друг, профессиональный военный Андрей Болконский озабочены вопросом, «каким образом устроить судьбу человечества так, чтобы права человека были признаваемы одинаково всем образованным миром и чтобы уничтожалась возможность войны между народами», как «навсегда избавить человечество от всех зол деспотизма и злейшего из зол,  родоначальника  всех других - войны».

Эти гигантского значения вопросы встали перед главными героями «Войны и мира», когда они были еще очень молоды. Вся их дальнейшая жизнь, со всеми ее тревогами, бедами и страданиями, была посвящена поискам ответов на эти «вечные» вопросы.

Итак, на мирных сценах романа Толстого лежат зримые отблески войны, а сцены военные пронизаны мыслью о мире, о том, как найти выход из войны к мирной жизни и какой она будет, когда мир победит войну.

Проблемы войны и мира поставлены в книге Толстого так, что их взаимосвязь явно подчеркнута автором. Поэтому нельзя согласиться и с таким выводом исследователя: «Мира в «Войне и мире» больше, нежели войны… «Война и мир» не только «мирское», но и самое «мирное» произведение Толстого. По своему главному пафосу, по взгляду на людей, на героизм человека на войне, по страстной  мечте о будущем братстве людей и народов». Энергично и правильно подчеркнув значение проблемы мира в романе Толстого, исследователь не увидел, что она здесь ставится в неразрывном диалектическом единстве с проблемой войны. Это и делает неправомерной и попросту ненужной полемику о том, чего в романе Толстого «больше», а чего «меньше»: войны или мира.

Подобно одному из главных и любимых героев Толстого князю Андрею Болконскому, видевшему «и войну и мир в самой действительности», писатель убедился в том, что с давних, библейских времен мир и война идут рядом. Война не сама по себе, а в ее противоборстве с миром - такой она показана в великой книге Толстого - эпопее «Война и мир». Толстой мечтал стать и стал художником живой жизни, художником мира, понимаемого не как затишье или перерыв между двумя войнами, а как единственно разумное, естественное состояние, отвечающее самой природе человека, его коренным устремлениям, смыслу и цели его пребывания на земле.

Главные герои «Войны и мира» - Андрей Болконский и Пьер Безухов - решительно и безоговорочно осуждают войну, как осуждает ее и сам автор романа, видящий в ней «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Лишь в одной войне считает возможным участвовать князь Андрей - в той, от исхода которой «решался вопрос жизни и смерти отечества». Принимая в ней участие, Андрей Болконский смотрит  на  нее  как на   «страшную необходимость».

 




Недаром на многих страницах романа писатель изображает исконное миролюбие русских людей. Духом глубокой человечности проникнуты сцены встречи Пети Ростова с пленным французским барабанщиком Винсентом. Петя трогательно заботится об этом «жалком мальчишке», как зовет Винсента командир отряда Денисов. А солдаты за веселый, забавный характер зовут его «Висепей», а казаки - «Весенним».. Чувство сострадания к поверженному врагу испытывает не только юный Петя Ростов, но и фельдмаршал Кутузов. Глядя на пленных французов, ставших «хуже нищих последних», он говорит, что их «теперь и пожалеть можно».

Однако, хотя враг и разбит и бежит из России, война еще не окончена. И чувство жалости к побежденному врагу соединяется в душе Кутузова, как и в душе каждого русского солдата, с «сознанием правоты». «А и то сказать, кто ж их к нам звал? Поделом им…» Эти слова главнокомандующего солдаты встретили «радостным, долго не умолкавшим криком».

Взятые в плен воины наполеоновской армии поражены тем, что простые русские солдаты не только не мстят лм, а заботятся о них. «О, мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О, мои добрые друзья!»-лихорадочно восклицает заболевший французский офицер Рамбаль, которого несут на руках русские солдаты.

Полон воинской доблести и героического величия подвиг Андрея Болкопского, поднявшего в атаку батальон в критический момент Аустерлицкого сражения. Князь Андрей был тяжко ранен в этом бою. Упав па землю, он вдруг увидел над собой бесконечно высокое небо, с тихо ползущими по нему серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как мы бежали, кричали и дрались… Как же я не видел прежде этого высокого неба? Р1 как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него». Образ «неизмеримо высокого» неба, с его тишиной, покоем и торжественностью, входит в сложную систему противоборства мотивов мира и войны, проходящего через все военные сцены романа.

Особенно выразительно выступает это противоборство в последней из десяти глав второй части третьего тома «Войны и мира», посвященных описанию Бородинского сражения.

Участники весь день бушевавшего сражения не скоро осознали, что оно подходило к концу. «Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма, и пахло странною кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, па раненых, на испуганных и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?». И люди «рады были перестать», говорит автор рома-па, но беспощадная машина войны продолжала действовать, «и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не но воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами».

Из этих слов можно сделать вывод, что подлинным л единственным виновником «страшного дела» войны автор романа считает «того, кто руководит людьми и мирами». Но если бы это было действительно так, то не было бы и толстовского романа, не было бы в нем противоборства сил «зла», во главе которых стоит «палач народов» Наполеон, с силами «добра», возглавляемых вождем «народной войны» Кутузовым.