Гумилев был еще ребенком, когда отец его  вышел  в  отставку  и  семья переселилась в Царское Село. Свое образование Гумилев начал  дома,  а  потом учился в гимназии Гуревича, но в 1900 году семья переехала в  Тифлис,  и  он поступил в 4-й класс 2-й гимназии, а потом перевелся в 1-ю. Но пребывание  в Тифлисе было недолгим. В 1903 году семья вернулась в Царское  Село,  и  поэт поступил  в  7-й  класс  Николаевской  Царскосельской  гимназии,  директором которой в то время был и до 1906 года оставался  известный  поэт  Иннокентий Федорович Анненский. Последнему  обычно  приписывается  большое  влияние  на поэтическое развитие Гумилева, который во всяком случае очень высоко  ставил Анненского как поэта. По-видимому, писать стихи (и рассказы)  Гумилев  начал очень рано, когда ему было всего восемь лет. Первое появление его  в  печати относится к тому времени, когда семья жила в Тифлисе: 8 сентября  1902  года в газете “Тифлисский Листок” было напечатано  его  стихотворение  “Я  в  лес бежал из городов…”.        

По всем данным, учился Гумилев плоховато, особенно  по  математике,  и гимназию кончил поздно, только в 1906 воду. Зато еще  за  год  до  окончания гимназии  он  выпустил  свой  первый  сборник  стихов  под  названием  “Путь конквистадоров”,  с  эпиграфом  из  едва  ли  многим  тогда  известного,   а впоследствии столь знаменитого французского писателя  Андрэ  Жида,  которого он, очевидно, читал в подлиннике. Об этом первом сборнике  юношеских  стихов Гумилева  Валерий  Брюсов  писал  в  “Весах”,  что  он  полон  “перепевов  и подражаний” и повторяет все  основные  заповеди  декадентства,  пора  жившие своей смелостью и новизной на Западе лет за двадцать,  а  в  России  лет  за десять до того. Все же Брюсов счел нужным  добавить:  “Но  в  книге  есть  и несколько прекрасных стихов,  действительно  удачных  образов.  Предположим, что она только путь нового конквистадора  и  что  его  победы  и  завоевания впереди”. Сам Гумилев никогда больше не  переиздавал  “Путь  конквистадоров” и, смотря на эту книгу, очевидно, как на грех  молодости,  при  счете  своих сборников стихов опускал ее (поэтому “Чужое небо”  он  назвал  в  1912  году третьей книгой стихов, тогда как на самом деле она была четвертой).          

Из биографических данных о Гумилеве неясно,  что  он  делал  сразу  по окончании гимназии. А. А. Гумилева, упомянув, что ее муж, окончив  гимназию, по желанию отца поступил в Морской  Корпус  и  был  одно  лето  в  плавании, прибавляет: “А поэт по настоянию отца должен был поступить  в  университет”, и дальше говорит, что  он  решил  уехать  в  Париж  и  учиться  в  Сорбонне. Согласно словарю Козьмина, Гумилев поступил в Петербургский университет  уже гораздо позднее, в 1912 году,  занимался  старо-французской  литературой  на романо-германском  отделении,  но  курса  не   кончил.   В   Париж   же   он действительно уехал и провел заграницей 1907-1908 годы,  слушая  в  Сорбонне лекции по французской  литературе.  Если  принять  во  внимание  этот  факт, поражает как он в 1917 году, когда снова попал во Францию, плохо  писал  по-французски,  и  с  точки  зрения  грамматики,  и   даже   с   точки   зрения правописания:  о  его  плохом  знании  французского  языка   свидетельствует хранящийся в моем  архиве  собственноручный  меморандум  Гумилева  о  наборе добровольцев в Абиссинии  для  армии  союзников,  а  также  его  собственные переводы его стихов на французский язык.        В Париже Гумилев вздумал издавать небольшой  литературный  журнал  под названием “Сириус”, в котором  печатал  собственные  стихи  и  рассказы  под псевдонимами  “Анатолий  Грант”  и  “К-о”,  а  также  и  первые  стихи  Анны Андреевны Горенко, ставшей вскоре его  женой  и  прославившейся  под  именем Анны Ахматовой - они были знакомы еще по Царскому Селу. В одной  из  памяток о Гумилеве, написанной вскоре после его смерти, цитируется письмо  Ахматовой к неизвестному лицу, написанное из Киева и датированное 13 марта 1907  года, где она писала: “Зачем Гумилев взялся  за  “Сириус”?  Это  меня  удивляет  и приводит в необычайно веселое  настроение.  Сколько  несчастиев  наш  Микола перенес и все понапрасну!  Вы  заметили,  что  сотрудники  почтивсе  так  же известны и почтенны, как я? Я  думаю  что  нашло  на  Гумилева  затмение  от Господа. Бывает”. К сожалению, даже  в  Париже  оказалось  невозможно  найти комплект  “Сириуса”  (всего  вышло  три  тоненьких  номера  журнала),  и  из напечатанного там Гумилевым мы имеем возможность дать  в  настоящем  издании лишь одно стихотворение и часть одной “поэмы в прозе”.  Были  ли  в  журнале какие-нибудь другие сотрудники кроме Ахматовой и скрывавшегося  под  разными псевдонимами Гумилева, остается неясным.        


 



В Париже же в 1908 году Гумилев выпустил свою вторую  книгу  стихов  - “Романтические цветы”. Из Парижа он еще в 1907  году  совершил  свое  первое путешествие  в  Африку.  По-видимому,  путешествие  это   было   предпринято наперекор воле отца, по крайней мере, вот как пишет об этом А. А. Гумилева:         Об этой своей мечте [поехать в Африку]… поэт написал отцу, но  отец категорически заявил, что ни денег, ни его благословения на  такое  (по  тем временам)  “экстравагантное  путешествие”  он  не   получит   до   окончания университета. Тем не менее Коля, не взирая ни на что, в 1907  году  пустился в путь, сэкономив необходимые средства из ежемесячной родительской  получки. Впоследствии поэт с восторгом  рассказывал  обо  всем  виденном:  -  как  он ночевал в трюме парохода вместе  с  пилигримами,  как  разделял  с  ними  их скудную трапезу, как был арестован  в  Трувилле  за  попытку  пробраться  на пароход и проехать “зайцем”. От родителей это путешествие скрывалось, и  они узнали о нем лишь пост-фактум. Поэт заранее написал письма родителям, и  его друзья аккуратно каждые десять дней отправляли их из Парижа.        

В этом рассказе, может  быть,  и  не  все  точно:  например,  остается непонятным,  почему  по  дороге  в  Африку  Гумилев  попал  в  Трувилль   (в Нормандии) и был там арестован - возможно, что  тут  перепутаны  два  разных эпизода - но мы все же приводим рассказ А. А. Гумилевой,  так  как  об  этой первой поездке поэта в Африкудругих воспоминаний как будто не сохранилось.                 

В 1908 году Гумилев  вернулся  в  Россию.  Теперь  у  него  уже  было некоторое литературное имя.  О  вышедших  в  Париже  “Романтических  цветах” написал опять в “Весах” Брюсов. В этой книге он увидел  большой  шаг  вперед по сравнению с “Путем”. Брюсов  правильно  отмечал,  что  Гумилеву   больше   удается   лирика “объективная”, где сам поэт  исчезает  за  нарисованными  Им  образами,  где больше дано глазу, чем слуху. В стихах  же,  где  надо  передать  внутренние переживания музыкой стиха и очарованием слов, Н. Гумилеву часто  не  достает силы непосредственного внушения. Он немного парнасец в  своей  поэзии,  поэт типа Леконта де Лиля…

В этом своем предположении Брюсов оказался как нельзя более прав.  Так как Брюсов  считался  критиком  строгим  и  требовательным,  такая  рецензия должна была окрылить Гумилева. Немного позлее, рецензируя в  “Весах”  (1909) один журнал, в котором были напечатаны  стихи  Гумилева,  вошедшие  потом  в “Жемчуга”, Сергей Соловьев говорил, что иногда у Гумилева “попадаются  литые строфы, выдающие школу Брюсова”, и тоже писал о влиянии на него  Леконта  де Лиля.        В период  между  1908  и  1910  гг.  Гумилев  завязывает  литературные знакомства и входит в литературную жизнь столицы. Живя в  Царском  Селе,  он много общается с И. Ф. Анненским. В 1909 году знакомится с С.  К.  Маковским и знакомит последнего с Анненским,  который  на  короткое  время  становится одним из столпов основываемого Маковским  журнала  “Аполлон”.  Журнал  начал выходить в октябре 1909 года, а 30 ноября того же  года  Анненский  внезапно умер от разрыва сердца на Царскосельском вокзале в Петербурге. 

Сам  Гумилев с самого же начала стал одним из главных помощников Маковского  по  журналу, деятельнейшим его сотрудником и присяжным поэтическим критиком.  Из  года  в год он печатал в “Аполлоне” свои “Письма о русской поэзии”. Лишь иногда  его в этой роли сменяли другие, например Вячеслав Иванов и М.  А.  Кузмин,  а  в годы войны, когда он был на фронте - Георгий Иванов.