Я пошел в Новочеркасскую публичную библиотеку, спросить там недавно вышедшие из печати сборники стихотворений: Ю.Шамардиной, Л. Копыловой, Шафранова и Е.П.Савельева, современных поэтов, книжки которых теперь в продаже невозможно найти. По наведенным справкам оказалось, что Шамардина и Шафранова взяли свои книжки из всех новочеркасских магазинов, куда они были сданы на комиссию, сборник Савельева – распродан, а книжка Л. Копыловой и совсем не появлялась в Новочеркасске. Книг этих не оказалось и в публичной библиотеке. Досадно, что единственное учреждение, где читающая публика могла бы и должна была рассчитывать получить справку о местных донских изданиях, в данном случае не могло удовлетворить меня. В библиотеке Донского музея я нашел довольно полный подбор донских поэтов, но ведь эта библиотека пока не открыта для публики.

Меня уже упрекнули в строгости суждений в первой статье; один из затронутых поэтов ответил стихами, где рекомендует поэту „бренчать на лире”, живя со всеми в мире, других не задевать, а критикам прощать, - но неужели я мог только кадить компатриотам? И не вправе ли были бы упрекнуть меня читатели, если бы, руководясь моим панегириком, приобрели бы указанные мною сборники и сами, с досадным недоумением, находили бы промахи поэтов?

Но спешу перейти к теме.

Дон дал несколько недурных поэтесс. Напомню хотя бы писавшую под инициалами А.С. – (А.М.Серебрякову). В ее большом сборнике стихотворений (СПБ, 1890) есть действительно художественные пьесы, например, „Ветер” или „Русалки”. – Но так как стихов с ее подписью не встречается уже очень давно, то я не буду останавливаться долее. Не стану также утомлять читателя комедией поисков сборника Любовь Копыловой, скажу только, что я читал рецензию о ней в газете „Речь” и каком-то из толстых ежемесячных журналов за текущий год, но лица, которым я поручил найти в Ростове эту книжку (она там издана), не имели успеха.

Впрочем, г-жа Копылова печатает свои стихи очень часто в иллюстрированных приложениях к Приазовскому Краю, откуда я и познакомился с ними. Такая же участь постигла меня в поисках книжки Ю. Шамардиной; книжку эту я просматривал в магазине Попова (бывш. Ананьевой) несколько месяцев назад, нашел там несколько недурных стихотворений... А теперь ее нет нигде. Не следует смешивать поэтессу с донским поэтом 1890-х годов – Г.Я. Шамардиным, автором драмы в стихах „Две Дианы” и сборника „Эхо” (Новочеркасск, 1896). Этот автор – почти декадент. Вот примеры:


„Посмотри, как море стонет,

Как волнами плещет зыбь,

Далеко, сред бездны тонет

Гложет челн морская дыбь! ”


(Челнок).

Или:


„Явилась пери золотая,

Волшебница ночных теней,

Как май цветами озаряя

Нагою прелестью своей...”


(Пери).


Или:


„Один, вдали тебя, печален,

Стою, вскруженный красотой:

О, если-б, хоть одной слезой

Взяла ты то, чем я отравлен!”...

....”Пред мной ты мрачная вставала,

Как снежной бури ураган,

Давно молва меня смущала,

Что овладел тобой улан”...

(На мотив идиллии).


Каковы выражения! Сколько нового внесено в русскую речь. Смотреть на звуки (стон) моря, тонуть среди бездны и быть видимым, озарять наготою подобно тому, как озаряет весна цветами (?!), брать (?) посредством слезы распространившийся по организму яд... Это все такие таланты, что мне удивительно, как могли они совмещаться в столь богато одаренной ими „тебе” – с увлечением каким-то уланом и равнодушием к столь же сверхъестественному поэту? – Но у него же мы встречаем вирши, не уступающие даже одам В.К. Тредиаковского:


„В стране роз и тюльпанов,

Сладкой неги весны,

Стройных песней тимпанов,

Разбудило мне сны,

Под грозой что увяли,

Улетевшей поры, -

И во мгле засияли,

Как слетели с горы...”

(Вдали от родины).


Упомянув о бессознательном донском декаденте, я хотел бы привести несколько отрывков из других наших сознательных, но стесняюсь смутить скромных авторов; кроме того, многие стихи нужно было ли снабдить длинными пояснениями, а потому я умолчу о них.

Из числа донских поэтов значительной известностью в России пользуется Платон Николаевич Краснов, переводчик современной и древне-классической европейской поэзии. У него есть много собственных оригинальных стихотворений, вышедших около 1891 года отдельной книжкой в Петербурге. Печатается он в нескольких ежемесячных журналах. Переводы Пл. Н. Краснова отличаются чрезвычайной близостью к оригиналу и, в то же время, превосходным языком. Не останавливаясь на подробностях, приведу несколько примеров из сборника „Из западных лириков” (СПБ, 1901).

Из Бодлера: „Выходец с того света”.


„– „Как черноокий серафим,

Смешавшись с сумраком ночным,

Безшумно, тихо, чуть скользя,

К тебе проникну в спальню я.

Но будут, точно свет луны,

Мои лобзанья холодны,

А ласки страстные мое

Напомнят ползанье змеи.

Когда же утро заблестит,

Весь день свой холод сохранит




 







То место, где я был с тобой...

Ту власть, что страсть дает другим,

Над духом трепетным твоим

Мне даст твой ужас ледяной!...”



Из Поля Верлэна: „Серенада”



„Как голос мертвеца среди ночи немой

Из глубины могилы, -

Фальшивый голос мой, разбитый и глухой,

Услышь, о друг мой милый!

И сердце чуткое, и ухо преклони

Ты к мандолине нежной,

И выслушай мой гимн, сложенный в эти дни,

Жестокий и небрежный...” и т.д.



(Привожу лишь прелюдию).



Из С. (Э.) Малларме.



„Появление”.



Луна грустила, ангелы рыдали

В тиши туманных чашечек цветков

И белые рыданья извлекали

Смычками из лазурных лепестков.

Так было в дивный день, когда лобзаньем

Меня ты подарила в первый раз.

Я грустным мучился в тот день мечтаньем,

Печали ароматом опьянясь...

и т. д.



Редкому переводчику, после Жуковского, удавалась такая музыка стиха.



Из него же.



„Уж славы головня победно скрылась

Средь бури золотой и блеска янтаря,

И небо пурпурной завесою покрылось

- О смех! – над мнимою гробницей царя.

От блеска даже искр не сохранилось,

Чтобы нас радовать, наш праздник озаря,

И лишь чело твое волшебно засветилось,

Ласкающим огнем без пламени горя.

О, сколько радости и сколько наслажденья!

Ты задержать могла светила отраженье

И солнца луч вплела среди тяжелых кос.

Ты спишь, и кажется твоя головка каской

Царицы храбрых дев, а тело – грудой роз,

Чарующих бледно-телесною окраской”.



Эти поэты – главы новой школы в Западной Европу, откуда и к нам занесено декадентство, импрессионизм, символизм и т.д. Стихи их не сразу понятны, но при некотором усилии внимания – они способны нарисовать воображению нашему очень яркую и живую картину.


Любопытно, что удавалось акварелью, без особого труда, следуя буквально тексту подобных стихотворений, создавать замечательно эффектные картины, а сочетание картины с стихотворением, производило совсем неожиданное по силе впечатление. После таких опытов многие скептики уверовали, что даже некоторые русские декаденты постепенно приближаются к разрешению задачи обновления внешних форм поэзии и музыкальности стиха, и в числе новых словесных обозначений понятий есть немало очень удачных.