Если Веррина воплощает руссоистский идеал республиканской гражданственности, то Леонора - человек идеальных чувств, олицетворение подлинной женственности, любви и милосердия. Своей идеальной духовной чистотой, нравственной возвышенностью Леонора предвосхищает позднейших героинь Шиллера, особенно Теклу (из трилогии «Валленштейн»). Леонора - героиня, типичная для литературы сентиментализма. Вся ее жизнь в любви к Фиеско, которого она обожает. Ее глубоко терзает неверность мужа, но когда он резко и грубо обращается с ее соперницей, благородство натуры Леоноры побуждает ее заступиться за Джулию.

Склад мыслей и чувств Леоноры лучше всего выражается в словах, обращенных к Фиеско, когда она узнает о его плане воспользоваться народным восстанием для того, чтобы захватить власть: «Твоя неудача сулит мне горе, твой успех - еще большее! Выбора нет, мой возлюбленный! Фиеско погиб, если он не станет герцогом. Я же, обняв герцога, лишусь супруга… Вблизи престола, в царстве бурь, вянет нежный цветок любви. Сердце человека - будь этот человек даже Фиеско - слишком тесно для двух всемогущих богов, богов, враждующих друг с другом. Любовь знает слезы и понимает их язык; у властолюбия - железные глаза, на них никогда не блеснет жемчужина чувства! У любви лишь одно достояние, все другие она отвергает. Властолюбие терзается голодом, даже поглотив все мироздание. Властолюбие разрушает мир, превращая его в узилище, где слышится лишь звон цепей. Грезы любви пустыню обращают в рай… Властители, Фиеско,- это неудавшиеся замыслы природы, пытавшейся сделать невозможное,- они стремятся стать между богом и человеком… Они жалкие творения. И еще более жалкие творцы!».

Враждебность Леоноры деспотизму является как бы инстинктивной. Шиллер, вполне в духе Руссо, подчеркивает, что истинная добродетель по самой природе своей не мирится ни с какой тиранией. И опять-таки в духе учения Жан Жака Руссо Леонора призывает своего мужа бросить мир лживой цивилизации, воспитывающей в людях порочные стремления: «Бежим, Фиеско! Оставим лежать во прахе всю эту пышную пустоту, будем жить среди природы для одной только любви! Наши души будут чисты, как радостная лазурь небес, их не коснется более черное дыхание горя. В гармоническом слиянии, как мелодично журчащий ручей, потекут наши жизни к предвечному…»


 



Шиллер вводит в драму эпизод, в действительности не имевший места и являющийся его поэтическим вымыслом: Леонора одевается в мужское платье и примыкает к восставшим, смешиваясь с толпой, чтобы защитить Фиеско в случае опасности. К несчастью для себя она поднимает и одевает на себя плащ и шляпу убитого Джанеттино, а Фиеско, встретив ее на улице в этом одеянии, принимает жену за своего смертельного врага и убивает ее.


В обширной галерее персонажей трагедии заслуживает быть выделенным и еще один из второстепенных образов, замечательно удавшийся Шиллеру,- тунисский мавр Мулей Гассан, которого автор достаточно выразительно характеризует уже в перечне действующих лиц: «Продувная шельма. Физиономия: смесь плута и озорника». Этот продажный человек готов служить любому, кто ему заплатит, и за деньги совершит любую подлость, преступление,- вплоть до убийства. Джанеттино Дориа нанимает его, чтобы он убил Фиеско.

Гассан умен и наблюдателен, остер на язык, и его донесения Фиеско о настроениях в Генуе облечены в афористическую форму. Циник и продажный плут, он искренне привязывается к Фиеско и не на страх, а на совесть исполняет его поручения. Он по-своему потрясен, когда Фиеско с презрением прогоняет его из Генуи. Мавр и раньше понимал, что для Фиеско он только удобный помощник в его сложной политической игре. Теперь ему становится ясен весь честолюбивый замысел графа. В происходящей борьбе он посторонний человек, ибо ему безразличны судьбы Генуи. Вместе с тем он сознает жалкую роль наемника, на которую сам обрек себя, и со свойственной ему афористической остротой дает характеристику своей роли во фразе, ставшей крылатой: «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти».

В «Заговоре Фиеско» Шиллер в сущности создал аналогичное соотношение образов. Воплощением всех злодейств тираний является Джанеттино, этот генуэзский Франц Моор. Он такой же аморальный циник и насильник, как Франц в «Разбойниках». Не таков Андреа Дориа. Подобно старику Моору, Андрея - представитель старой, патриархальной знати, он наделен рядом положительных качеств: храбростью, патриотизмом и т. д. Когда он после победы восстания вынужден бежать.из Генуи, он через Ломеллино передает народу просьбу не гнать его на восьмидесятом году жизни к иноземцам и требует у «своих детей» генуэзцев лишь столько земли в отечестве, сколько надо для старых костей. Этой характеристикой Шиллер подготавливает почву для возвращения и торжества Лпдреа Дориа после гибели Фиеско.