XII столетие - это век университетов, поскольку он является веком корпораций. В каждом городе, где имеется какое-либо ремесло, объединяющее значительное число занятых им, ремесленники организуются для защиты своих интересов и для установления монополии на прибыль. Это относится и к университетам XIII века.

Истоки университетских корпораций зачастую столь же темны, как и у всех прочих ремесленных цехов. В городах, где они сформировались, университеты являли немалую силу числом и качеством своих членов, вызывая беспокойство других сил. Они достигли своей автономии в борьбе то с церковью, то со светскими властями.

Теперь нам следует бросить взгляд на те особенности университетской корпорации, которые объясняют ее двусмысленное положение в обществе, приводившее к периодическим кризисам ее структуры.

Прежде всего, это церковная корпорация. Даже далеко не все ее члены приняли сан, даже если в ее рядах становилось все больше чистейших мирян, все преподаватели были клириками, на которых распространялась юрисдикция церкви, даже более того - Рима. Появившись из движения, носившего светский характер, они принадлежат церкви - даже там, где они пытаются найти институциональный выход из нее.

Корпорация, цели которой являлись локальными и которая широко пользуется национальным или местным подъемом (Парижский университет неотделим от роста могущества Капетингов, Оксфорд связан с усилением английской монархии, Болонья пользуется жизненностью итальянских коммун) , оказывается в тоже самое время интернациональной: ее члены, преподаватели и студенты, прибывают из всех стран; она интернациональна и по способу деятельности, ибо наука не знает границ, и по своим горизонтам, поскольку санкционирует право преподавать повсюду, чем и пользуются выпускники крупных университетов. В отличие от других корпораций, у нее нет монополии на местном рынке. Ее пространство весь христианский мир.

Тем самым она выходит за те городские стены, в которых родилась. Даже более того, она вступает в конфликты - иногда жестокие - с горожанами, как в экономическом плане, так и в юридическом или политическом.

Поэтому она обречена на службу разным классам и социальным группам. И для всех них она оказывается предательницей. Для церкви, для государства, для города она способна сделаться "троянским конем". Она не помещается ни в какие классы.

"Город Париж", - пишет в конце века доминиканец Фома Ирландский, - "подобно Афинам разделен на 3 части: первая из них состоит из торговцев, ремесленников и простонародья, ее называют большим городом; к другой принадлежат благородные, тут находятся королевский двор и кафедральный собор, ее именуют Сите; третью часть составляют студенты и коллегии, она называется университетом".


Типичной можно считать университетскую корпорацию в Париже. На протяжении XIII века происходило становление как административной, так и профессиональной ее организации. Она состояла из четырех факультетов: Свободные искусства, Декреты или Каноническое право, - папа Ганорий III запретил факультету преподавать гражданское право в 1219 году, - Медицина и Теология. Они образуют соответствующие корпорации внутри университета. Высшие 3 факультета - Права, Медицины и Теологии - управляются титулованными мэтрами, или регентами, во главе с деканом. Факультет Искусств, значительно более многолюдный, подразделяется на нации. Преподаватели и студенты входят в группы, образуемые согласно месту рождения. В Париже имелось 4 таких нации - французская, никардийская, нормандская и английская. Во главе каждой нации стоял куратор, избираемый регентами. Четыре прокуратора были помощниками ректора, возглавлявшего факультет Искусств.

Тем не менее, в университете имелись общие для всех факультетов службы. Но они были сравнимо слабыми, поскольку факультеты не имели большого числа общих для всех них проблем. У них не было ни общих зданий, ни общих для всей корпорации земель, исключая площадку для игр за пределами городских стен. Представители всех факультетов и наций собирались в церквях и монастырях, где они были гостями.

Наконец, по ходу века появляется глава всего университета: им становился ректор факультета Искусств. Он распоряжался финансами университета и председательствовал на генеральной ассамблее. Этого положения он добивается в итоге длительной борьбы между белым и черным духовенством. Но его власть все же остается ограниченной временными рамками. Он не только переизбирается, но и функции свои он исполняет лишь на протяжении триместра.

С немалым числом вариаций сходную структуру мы находим в других университетах. В Оксфорде вообще не было единого ректора. Главой университета был канцлер, избираемый своими коллегами. В 1274 году тут исчезает система наций. Это объясняется региональным характером набора. Теперь уже нет северян (включая шотландцев) и южан (включая галлов и ирландцев) , составлявших основные группы.

В Болонье самым оригинальным было то, что профессора не составляли части университета. Университетская корпорация включала в себя только студентов. Мэтры образовали коллегию докторов. В Болонье было несколько университетов, но над всеми возвышались два юридических университета: гражданского и канонического права. Их влияние росло на протяжении всего века, поскольку эти два организма практически слились друг с другом. Чаще всего их возглавлял один и тот же ректор. Как и в Париже, он выдвигался от наций, система которых в Болонье была довольно сложной и весьма жизненной.




 







Могущество университетской корпорации опиралось на 3 главных привилегии: автономную юрисдикцию (в рамках церкви - при наличии местных ограничений, но с правом обратиться к папе) , право на забастовку и уход, монополию на присвоение университетских степеней.

Университетские статуты регулировали также организацию учебы. Они определяли ее длительность, программы курса, условия проведения экзаменов.

Сведения относительно возраста студентов и длительности учебы, к сожалению, не точны и зачастую противоречивы. Они менялись в зависимости от места и времени, а разбросанные то тут, то там намеки показывают, что практика нередко отходила от теории.

В каком возрасте, и с каким интеллектуальным багажом поступали в университет? Конечно, очень молодыми, но как раз здесь мы сталкиваемся с проблемой: являлись ли грамматические школы частью университета, предшествовало ли обучение письму поступлению в университет или же оно было одной важнейших функций? С уверенностью можно сказать, что средние века слабо различали уровни образования, а средневековые университеты не были учреждениями одного лишь высшего образования. Отчасти там практиковалось наше начальное и среднее образование (либо они находились под университетским контролем) . Система коллегий способствовала этой путанице, поскольку учиться в них могли с 8 лет.

Можно сказать, что в целом базовое университетское образование, а именно изучение свободных искусств, длилось 6 лет, и получали его где-то между 14 и 20 годами. Затем происходило обучение медицине и праву - где-то между 20 и 25 годами. Первые статуты медицинского факультета предписывали 6 лет учебы для достижения степени лиценциата ил доктора медицины после того, как становились магистрами искусств. Богословие требовало большего времени, ему учились примерно 15-16 лет.

Программы

Поскольку учеба в основном сводилась к комментированию текстов, то статуты указывают на труды, которые включались в университетскую программу. На факультете свободных искусств преобладают логика и диалектика, по крайней мере, в Париже, где комментировался почти весь Аристотель, тогда как в Болонье он представлен лишь в отрывках, зато программы уделяют большое внимание риторике, в том числе работам Цицерона, а также математическим и астрономическим наукам, включая Эвклида и Птоломея. Для изучавших право основным учебником был Декрет Грациана.

Экзамены

Наконец, регламентации подлежали экзамены на получение степени. Тут у каждого университета также имелись свои обычаи, которые изменялись со временем. Возьмем в качестве примера два типичных curriculum - юриста из Болоньи и парижского артиста.

Новоиспеченный болонский доктор получал свою степень в 2 этапа: собственно экзамен (examen или examen privatum) и публичный экзамен (conventus, conventus publucus, doctoratus) , представлявших собой скорее церемонию вступления в должностью Незадолго до личного экзамена consiliarius нации, к которой принадлежал кандидат, представлял его ректору. Кандидат клятвенно заверял последнего, что исполнил все, что требуется уставами, и не пытался подкупить своих экзаменаторов. В предшествующую экзамену неделю один из мэтров представлял его архидиакону, ручался за его способность выдержать проверку. Утром в день экзамена кандидат, прослушав мессу Св. Духа, представал перед коллегией докторов, один из которых давал ему 2 отрывка для комментирования. Он удалялся к себе, чтобы подготовить комментарий, который зачитывался вечером в общественном месте (чаще всего в соборе) перед жюри из докторов, в присутствии архидиакона, который, однако, не имел права вмешиваться. Вслед за комментарием он отвечал на вопросы докторов, которые затем удалялись для голосования. Решение принималось большинством голосов, архидиакон сообщал о результате.

Сдав этот экзамен, кандидат становился лиценциатом, но еще не получал докторского звания и права на преподавание: для этого требовалось пройти публичный экзамен. С помпой его сопровождали в собор, где он произносил речь и зачитывал тезисы о каком-нибудь из правовых положений, а затем защищал их от нападавших на него студентов. Тем самым он впервые играл роль мэтра на университетском диспуте. После этого архидиакон торжественно вручал ему лицензию, дающую право преподавать и соответствующие знаки отличия: кафедру, раскрытую книгу, золотое кольцо, судейскую шапочку или берет.

От юного парижского артиста требовалось получение предварительной степени. Трудно утверждать с полной уверенностью, но вероятнее всего она была итогом первого экзамена: determinatio, в результате которого студент становился бакалавром. Determinatio предшествовали еще два экзамена. Сначала кандидат должен был выдержать дискуссию с мэтром во время responsiones. Дебаты происходили в декабре перед постом (во время которого происходил экзамен) . Если кандидат успешно проходил эту проверку, то его допускали к examen determinatium или buccalariandorum, где он должен был доказать, что удовлетворяет требование статутов, и продемонстрировать знания включенных в программу авторов, отвечая на вопросы жюри мэтров. Вслед за этим следовало determinatio: во время поста он читал ряд курсов, чтобы показать свою способность к университетской карьере.

Вторым этапом был собственно экзамен, который давал лицензию и степень доктора. Он также подразделялся на несколько этапов. Самый важный из них заключался в серии комментариев и ответы на вопросы перед жюри из четырех мэтров под председательством канцлера. Несколькими днями позже канцлер торжественно вручал кандидату лицензию во время церемонии, включавшей в себя лекцию (collatio) , которую он должен был прочесть, но она была чистой формальностью. Примерно через полгода кандидат действительно становился доктором во время inceptio, соответствующего болонскому conventus. Накануне этого дня он принимал участие в торжественной дискуссии, получившей название вечерни. В день inceptio он произносил перед факультетом инаугурационную речь, после чего ему вручались знаки отличия, соответствующие его степени.