Мыне так отличаемся от Феклуши, героини пьесы А.Н. Островского "Гроза" с ее рассказами о странах, где живут люди с песьими головами, как хотелось бы надеяться. Пестрые пятнышки политической карты мира, конечно, населены вполне антропоморфными существами, но каждый кусочек одного цвета - это область обитания педантов, развратников, оптимистов, мыслителей, рабов страстей и так далее. Бережно навесив ярлык на каждый народ, мы с удивлением обнаружили один без бирки - наш. Так начались поиски загадо чной "русской души". Ее никто не видел, но она, как замятинский "пиджак", повсюду. Она - то, что в корне отли чает нас от других народов, но именно поэтому ее невозможно описать. Она то ли спряталась под заимствованиями, то ли очерствела в косности пережитков, но выглядывает, дразнит, заставляет русскую литературу вновь и вновь играть с ней в прятки. И в результате долгих изысканий найден был образ (конечно, условный, но все ли немцы педанты?)- сердца безмерного, всеохватного, юношески горячего и так же непреклонного, несклонного к компромиссам, но склонного к страстям. Образ, со всей полнотой воплощенный Пушкиным в повести "Капитанская дочка".
"Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!" - пишет Пушкин. Его глазами и глазами Петра Андреевича Гринева увидим мы Емельяна Пугачева, предводителя этого бессмысленного и беспощадного бунта. В первый раз герои встречаются, заблудившись во время метели, и Пугачева не называют по имени. Эта встреча предвосхищает бунт: уральские земли потеряются в стихии мятежа, и тот, кто встанет во главе его, неизбежно утратит себя как человека. Это мы и увидим, сравнивая подчеркнуто неуместного "государя императора" и рассудительного Емельяна Пугачева, на плечах которого трещит тесный ему заячий тулуп - не метафора ли это тесных рамок жизненных приличий, которые заставляет трещать по швам Пугачев? В их первой встрече дворянин Гринев нисходит до мужика, и вопреки жестким социальным рамкам возникает тепло взаимопонимания. Гринев видит в провожатом не простого мужика и еще не Емельяна Пугачева, но уже человека, к которому он испытывает жалость, благодарность, сострадание. Он выходит из рамок поведения дворянина, движимый чувством, и его нечаянный знакомый отвечает ему благодарностью, похвалами явно ненужному тулупу - не тулуп, но сердечное участие, на которое вожатый вряд ли мог рассчитывать, подарил ему Гринев. И если шубу Пугачев еще вернет ему, то за это сердечное внимание отплатить невозможно, даже выйдя самому из своих рамок поведения вождя народного бунта. И Пугачев оказывается достаточно чутким, чтобы это понять, и достаточно справедливым, чтобы это запомнить. Вторая "встреча" героев, тоже предвестие, - вещий сон Гринева. Пугачев, объявивший себя императором и отцом русскому народу, "оказывается" отцом Гринева, причем отцом посаженым, которым он порывается стать, пока прини мает Машу за племянницу священника, и без которого, как без вмешательства Пугачева, невозможен брак Гринева. И сочетание зверств Пугачева, убийств, происходящих у него на глазах и по его воле, убийств слепых и бессмысленных, всех подряд, и его ласкового внимания к Гриневу впервые возникает в этом сне.


 




Во время третьей встречи Гринева и Пугачева между ними встанет преграда более непреодолимая, нежели социальное неравенство, - они встретятся во время бунта, который Гринев никогда не назовет предполагающим хоть какуюто правоту бунтовщика словом "восстание". Это будет поразительнейшая картина пугачевских казней, бесчинства мятежников в захваченном городе. Первым их действием оказывается установка виселицы, вторым - чудовищная присяга самозванцу, в ходе которой все оставшиеся верными чести отправляются в петлю. Первым гибнет небогатый, скромный капитан Миронов, очевидно выслужившийся солдат,- словом, один из тех идеальных русских мужиков, которых так часто изображали русские художники в качестве простонародного идеала. Разжалованный же Швабрин, бережно блюдущий дворянские обычаи даже в глуши крепости, оказывается на стороне "мужичьего царя". Так подчеркивается безумный хаос, который приносит с собой одно имя Пугачева, так подчеркивается не просто важность, а единственная значимость личных представлений о чести. И в центре этой кровавой феерии, но все-таки в стороне от нее - Пуга чев. Безумие творится с его ведома и по его молчаливому соизволению, но сам он не принимает в нем участия и только один раз скажет свое слово-спасительное для Гринева. Пуга чев оказывается марионеткой в руках восставших, и единственное его "немарионеточное" действие - тоже движение сердца, движение за рамки роли безжалостного палача. Гринев единственный из не присягнувших "императору" выживает, и не просто выживает - он получает приглашение в "Ставку" Пугачева. Штаб предводителя восставших больше похож на разбойничий притон - там делят награбленное, пьют, гуляют и поют разбойничьи песни. Сам же Пугачев опять остается в стороне - он и с бунтовщиками, он и над ними. Гринев единственный, с кем он может поговорить, единственный, для кого не важны социальный статус и роль, взятая на себя Пугачевым, - она осмеивается обоими в начале разговора. И Пугачев задает ему вопросы, в которых за познаниями в истории и философской формой стоит все то же русское удальство: отчаянная смелость русского "авось" и безудержная похвальба, признание только царского права властвовать безграни чно - и требование безграничной власти.
Во время третьей встречи они оба окончательно откажутся от своих ролей, и, как раньше Савельич, соратники Пугачева не смогут подняться до высоты их отношений: отношений не офицера и мятежника, но человека и человека, построенных на взаимной симпатии, чести и помощи. И хоть их понимание ситуации в свете калмыцкой сказки прямо противоположно, саму сказку они понимают одинаково, и она равно впечатляет их, раз они по прошествии столь долгого времени после рассказывания помнят ее. И недаром Пугачев так стремится на свадьбу к Гриневу-только на русской свадьбе возможны тот размах, который так дорог ему, и та сердечность, которой он не может найти, сердечность вне чинов и званий. Пугачев не оказывается ни героем, ни злодеем- подобно Петронию в "Камо грядеши", он хоть и остается по ту сторону крепостных стен, но благодаря своим человеческим качествам поднимается над обоими лагерями.