Карамзиным были написаны повесть из светской жизни «Юлия» и в начале XIX века историческая повесть «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода» (1803). Последнее беллетристическое произведение Карамзина - повесть «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода». Историзм этой повети так же условен, как и «Натальи, боярской дочери». Но если там история была только фоном, на котором развертывался любовный сюжет, то здесь она стала средством решения общественно-политических вопросов современности. «Марфа Посадница» появилась в то время, когда с приходом к власти Александра I в русских общественных кругах широко обсуждался вопрос о форме государственного правления.

Многочисленные «записки», «трактаты», «письма», посвященные этому вопросу, были довольно распространенным явлением. Прогрессивные общественные круги ожидали, что российское самодержавие будет ограничено принятием конституции. Это общественное настроено верно уловил Карамзин, когда записал в своем дневнике «Все спят и видят конституцию». Реакционное дворянство, напуганное видимостью «либеральных» начинаний царя, требовало сохранения самодержавия во всей его полноте и неприкосновенности. Немаловажную роль играли и события во Франции, где в результате революции 1789-1793 годов утвердился республиканский строй.

«Монархия или республика?» - основной вопрос, который решается и в повести «Марфа Посадница». Ее действие перенесено в XV век, когда Иоанн III, сломив сопротивление Новгорода и жестоко расправившись с его жителями, присоединил Новгородскую землю к Московской Руси. Этот вопрос был решен в повести в конечном итоге в пользу монархии, и такое решение вопроса органически вытекало из социально-политического мировоззрения писателя. Однако в «Марфе Посаднице» сочувственно изображены и представители республиканской партии; слышится в ней и «искренняя печаль» автора о падении независимости и вольности Новгорода.

Повесть начинается своеобразным диспутом между послом Иоанна III, князем Холмским, и новгородской посадницей Марфой Борецкой, убежденной сторонницей республиканского правления. Холмский обращается с речью к новгородцам и стремится доказать превосходство самодержавно-монархического правления над республиканским. «Народы дикие любят независимость, народы мудрые любят порядок: а нет порядка без власти самодержавной»,- говорит он. Военная слава, истинная «святая вера», безопасность жизни и собственности новгородцев - все это также результат установления самодержавия. Подобная аргументация в защиту самодержавия не раз встречалась в произведениях Карамзина. Поэтому Холмского можно считать «рупором» самого автора повести.

Причиной того, что «древнее племя славянское могло забыть кровь свою», Холмский называет корыстолюбие новгородцев: «Русские считают язвы свои: новгородцы считают златые монеты». Холмский отрицает, что в Новгороде утвердилась вольность; «Вольность! но вы также рабствуете. Народ! Я говорю с тобою. Бояре честолюбивые, уничтожив власть государей, сами овладели ею. Вы повинуетесь - ибо народ всегда повиноваться должен - но только не священной крови Рюрика, а купцам богатым». В заключение своей речи Холмский рисует картину величия и процветания, ожидающую новгородцев, если они согласятся подчиниться самодержавной власти московского князя.

Идейным противником князя Холмского - защитника монархических принципов - выступает в повести Марфа Борецкая, Она искусно разбивает все обвинения, которые возводились на новгородцев московским послом.


 






Карамзин строит речь Марфы в той же тематической последовательности, что и речь Холмского, но проблемы, отраженные в речи Холмского, получают здесь прямо противоположное объяснение.

В заключение Марфа предупреждает своих сограждан, что с уничтожением вольности Новгород придет в упадок. Не менее красноречиво опровергала Марфа и высказанное Холмским обвинение правителям. Новгорода в измене общерусским интересам (в «тайных связях с Литвою и Казимиром»).

Центральным действующим лицом повести является Марфа Борецкая. Это целостная натура. Она настолько крепка в своих убеждениях, что предпочитает лишиться жизни, чем отступиться от них. Сцена казни Марфы производит очень сильное впечатление, вызывая сочувствие читателя к героине. С достоинством и величием держится она перед казнью. Ее можно физически уничтожить, но дух ее сломить нельзя. Борецкая так и не стала подданной Иоанна и умерла «гражданкою новгородскою». Образ Марфы Посадницы Карамзин подает преимущественно в героическом, классицистском плане. Элементы классицизма содержатся и в ее фразеологии: «О тень моего супруга! я исполнила клятву свою! Жребий брошен: да будет, что угодно судьбе!»; «Убиты ли сыны мои!.. Оба… Хвала небу!»

С образом Марфы контрастирует образ Иоанна. Они противопоставлены друг другу не просто как противоположные характеры, в них олицетворяется столкновение двух враждебных идеологий, двух противоположных политических сил: «Как Иоанн величием своим одушевлял легионы московские, так Марфа в Новгороде воспаляла умы и сердца».

Будучи мудрым и дальновидным политиком, Иоанн хорошо понимал, что для привлечения на свою сторону новгородцев недостаточно только разбить в сражениях их войска, но нужно суметь расположить в свою пользу широкие слои населения Новгорода. Поэтому «Иоанн в доме Ярослава угостил роскошною трапезою знатнейших бояр новгородских и державною рукой своей сыпал злато на беднейших граждан, которые искренно и добросердечно славили его благотворительность».