В романе Обломов Гончаров представил два типа жизни: жизнь - в движении и жизнь - в состоянии покоя, сна. Мне кажется, первый тип жизни характерен для людей с сильным характером, энергичных и целеустремленных. А второй тип - для натур спокойных, ленивых, беспомощных перед жизненными трудностями. Конечно, автор, чтобы точнее изобразить эти два типа жизни, немного преувеличивает черты характера и поведения героев, но основные направления жизни указаны верно. Я считаю, что в каждом человеке живет и Обломов, и Штольц, но какой-то из этих двух типов характеров все-таки преобладает над другим. По мнению Гончарова, жизнь любого человека зависит от его воспитания и от его наследственности. Итак, Обломов воспитывался в дворянской семье с патриархальными традициями. Его родители, как и деды, жили ленивой, беззаботной и беспечной жизнью. Им не нужно было зарабатывать себе на жизнь, они ничего не делали: за них работали крепостные крестьяне. При такой жизни человек погружается в непробудный сон: он не живет, а существует. Ведь в семье Обломова все сводилось к одному: поесть и поспать. Особенности жизни семьи Обломова повлияли и на него самого. И хотя Илюшенька был живым ребенком, постоянная опека матери, избавляющая его от возникших перед ним трудностей, слабохарактерный отец, постоянный сон в Обломовке - все это не могло не сказаться на его характере. И Обломов вырос таким же сонным, апатичным и не приспособленным к жизни, как и отцы и деды. Что касается наследственности, то автор точно уловил характер русского человека с его леностью, небрежным отношением к жизни.

Штольц же, напротив, вышел из семьи, принадлежащей к наиболее бойкому и расторопному классу. Отец был управляющим богатого имения, а мать - обедневшей дворянкой. Поэтому Штольц обладал большой практической смекалкой и трудолюбием вследствие немецкого воспитания, а от матери он получил богатое духовное наследство: любовь к музыке, поэзии, литературе. Отец научил его, что в жизни главное - деньги, строгость и аккуратность. И Штольц не был бы сыном своего отца, если бы не достиг богатства и уважения в обществе. В отличие от русских людей, для немцев характерна чрезвычайная практичность и аккуратность, что постоянно проявляется в Штольце. Так в самом начале жизни для главных героев была заложена программа: прозябание, сон - для Обломова, энергия и жизнедеятельность - для Штольца. Основная часть жизни Обломова прошла на диване, в халате, в бездействии. Несомненно, автор осуждает такую жизнь. Жизнь Обломова можно сравнить с жизнью людей в Раю. Он ничего не делает, все ему приносят на блюдечке с голубой каемочкой, проблемы решать не хочет, видит чудесные сны. Его выводит из этого Рая сначала Штольц, а потом Ольга. Но Обломов не выносит реальной жизни и умирает. Ведь для жизни такого человека, как для содержания какого-то растения, нужны тепло, спокойствие, вкусная еда. Обломов в таких условиях живет привольно, а Штольц бы умер без движения. Штольц не может сидеть на месте. Он, как Фауст, постоянно путешествует. Всего того, что он наметил, - он достиг. Такие люди всегда стоят на руководящих должностях. Их жизнь идет как по маслу. Ведь если Штольцу попадется какая-нибудь непреодолимая трудность, он спокойно уходит. Если Обломов живет больше душой, чувствами, то Штольц разумом, у него ум властвует над сердцем.

В душевном плане жизнь Обломова и Штольца также очень сильно отличается. Несмотря на то что Обломов находится в бездействии, он постоянно мучается тем, что ничего не может сделать. Штольц же, напротив, всегда душевно спокоен. Обломов не удовлетворен своей жизнью, Штольц - доволен. Да, Штольц движется, но движется в горизонтальном направлении. Он каким был в дни своей молодости, таким и остался. В нем не произошло духовного развития или, наоборот, падения. Не заметно, что этот человек постарел к концу своей жизни, что поменялись его принципы. Обломов же постепенно идет вниз и постепенно угасает. Перед смертью его существование близко к существованию животного. Он смирился и покорился своей невозможности жить и действовать. А человек, который смирился, уже не живет. На примере Обломова можно увидеть, что жизнь - состояние движения. Спать можно только в могиле или в Раю. Его вырвали из Рая - значит, остается одно - смерть. В жизни каждого человека в определенный период появляется любовь. И Обломов, и Штольц прошли проверку любовью. Но Штольца любовь лишь слегка потревожила, а Обломова подтолкнула к пропасти. Для Ольги любовь - дом, забота о других. А Обломов не способен заботиться о самом себе, не то что о других. При такой жизни Обломову необходима любовь не равноправная, а материнская, как любовь Агафьи Пшеницыной. Штольцу, при его постоянном движении и самостоятельности, нужна равная ему по взглядам и силе женщина. Этой женщиной была Ольга. Необходимо заметить, что сама Ольга мечтала о муже, который был выше ее по уму и душевным качествам. Именно своими душевными качествами привлек Ольгу Обломов. Несмотря на то что жизнь его - покой, он сохранил душевную красоту. Но Ольга из практичности и ума Штольца и души Обломова - выбрала ум и спокойствие. И в конце произведения почти раскаивается в своем выборе. Ей хочется чего-то большего, ей недостает Обломова.

Как ни странно, Обломова в обществе хоть и считают добродушным чудаком, но любят. В этом плане он очень похож на Пьера Безухова из Войны и мира. А Штольца не любят, как и Андрея Болконского, он слишком умный и проницательный. Для дела Штольц - прекрасный человек, но для светского разговора он не подходит. Жизнь Обломова и его самого можно сравнить с шаром, который лежит и не движется. А Штольца - со стрелой, он постоянно в движении. Он знает, что он хочет и как добиться желаемого. Цель жизни Штольца - труд. А жизни Обломова - жить спокойно в своей деревеньке. Он считает, что для него трудиться бесполезно - все равно выйдет посредственность. Итак, обломовщина, как тип жизни, неприемлема для уважающего себя человека. Мне кажется, родиться для того, чтобы спать, а потом умереть, - глупо. Штольцевщина, как тип жизни, тоже не подходит для настоящего человека. Во-первых, жизнь Штольца слишком идеализирована: в ней все по плану и нет никаких неожиданностей и потрясений, характерных для жизни вообще. Во-вторых, там, где нет печалей, нет и радостей. Штольц не является цельной натурой, каким должен быть настоящий человек. Мне кажется, что ни штольцевщина, ни обломовщина не могут сделать человека счастливым. Человеку нужно двигаться, но двигаться вверх, как мечтает Ольга, а не оставаться посередине, как Штольц, и ни в коем случае не опускаться вниз, как Обломов.






 






Илья Ильич Обломов, когда-то резвый, живой и любознательный мальчик, влача праздное, паразитическое существование (зачем трудиться, когда на это есть триста Захаров!), постепенно опускается. Праздность становится его идеалом. "Жизнь в его глазах, — говорится в романе, — разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него синонимы; другая — из покоя и мирного веселья". Праздность, лень и апатия настолько укоренились в Обломове, что он иной идеал жизни считает даже противоестественным. "Да разве я мучусь, разве работаю? — запальчиво объясняет Обломов своему слуге Захару. — Кажется, подать, сделать есть кому! Я ни разу не натянул себе чулок на ноги, как живу, слава Богу! Стану ли я беспокоиться?"
Не мудрено, что Обломов далек от интересов практической жизни, тяготится ее запросами, не способен оградить даже собственные интересы. Когда втершийся в доверие Обломова жулик и шантажист расспрашивает о состоянии его дел, Обломов дает ответ, потрясающий своей откровенностью. "Послушайте... Послушайте, — повторил он расстановис-то, почти шепотом, — я не знаю, что такое барщина, что такое сельский труд, что значит бедный мужик, что богатый; не знаю, что значит четверть ржи или овса, что она стоит, в каком месяце и что сеют и жнут, как и когда продают; не знаю, богат ли я, или беден, буду ли я через год сыт, или буду нищий — я ничего не знаю! — заключил он с унынием..." Примечательна эта деталь — Обломов делает свое признание "почти шепотом". Перед ним, быть может, впервые, предстал весь трагизм и беспомощность его положения. И несмотря на это осознание, гибель Обломова неизбежна.

Гончаров суров и непреклонен в анализе участи своего героя, хотя писатель и не замалчивает добрых его качеств. "Началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить".

Обломовщина — это не только сам Илья Ильич Обломов. Это и крепостная Обломовка, где начинал свою жизнь и воспитывался герой; это и "Выборгская Обломовка" в доме Агафьи Матвеевны Пшеницыной, где Обломов закончил свое бесславное поприще; это и крепостной Захар, с его рабской преданностью барину, и сонмище жуликов, проходимцев, охот ников до чужого пирога (Тарантьев, Иван Матвеевич, Затертый), сновавших вокруг Обломова и его даровых доходов. Крепостной строй, порождавший такие явления, говорил всем своим содержанием роман Гончарова, был обречен на гибель, его уничтожение стало насущным требованием эпохи.
Революционно-демократическая критика видела в истории Обломова и тот общественный смысл, который склонна была не замечать либерально-дворянская критика. В бесплодных исканиях и стремлениях Обломова, в его прекраснодушной фразе, которой он был не чужд в редкие минуты воодушевления, Добролюбов увидел общее с той либеральной, бесплодной болтовней, которой предавались, прикрывая свое бездействие, многочисленные деятели из дворян предреформенной поры. Более того, Добролюбов раскрыл в типе Обломова то общее, что связывало этого героя с предшествующими героями русской литературы. Онегин, Печорин, Рудин, а затем Обломов — вот этапы эволюции дворянского героя в литературе и в жизни.

Эпиграфом к статье "Что такое обломовщина?" Добролюбов избрал полные глубокого смысла слова Гоголя из второго тома "Мертвых душ": "Где же тот, кто бы на родном языке русской души умел бы сказать нам это всемогущее слово "вперед"? Веки проходят за веками, полмильона сидней, увальней и болванов дремлет непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произнести его, это всемогущее слово..." Вопрос, поставленный в эпиграфе, вопрос об активном историческом деятеле, о подлинно положительном герое литературы волновал все передовое русское общество. И роман Гончарова, и статья Добролюбова со всей непреложностью отвечали, что такими деятелями, такими героями уже не могли быть ни Онегины, ни Печорины, ни тем более Обломовы.