Роман И. А. Гончарова "Обыкновенная история" начинается с того, что герой покидает родной дом и отправляется на поиски счастья. Александр не может вразумительно ответить на вопрос дяди, зачем он приехал в столицу. Говорит о том, что мечтает о пользе, "которую он принесет отечеству", что его влечет "жажда благородной деятельности". Он пишет стихи и верит в бескорыстную дружбу и великую любовь. Но, оказывается, совсем не знает, что в Петербурге надо делать "карьеру и фортуну", и не представляет, как их делать.
    За свои двадцать лет Александр, казалось бы, успел многому поучиться. "Я, -- говорит он с гордостью дяде, -- знаю богословие, гражданское, уголовное, естественное и народное право, дипломацию, политическую экономию, философию, эстетику, археологию..." Нужно еще заметить, что Адуев-младший много читал. Его речь переполнена цитатами, образными выражениями в возвышенном стиле.

 



    Но весь этот духовный багаж он не может применить в Петербурге. Потому Адуевы по-разному понимают счастье, разное ценят в людях. Петербург в романе Гончарова -- это выражение "нового порядка", дела, "злобы дня", "практического направления" меркантильного "железного" века, жажды преуспеть, расчета. "Я, -- говорит Александр, -- гляжу на толпу, как может глядеть только герой, поэт и влюбленный...". А местом его деятельности оказывается департамент, хотя служебно-бюрократический мир Петербурга Александр не принимает как "истинный", достойный того, чтобы посвятить ему жизнь. Для него это "грязь земная", он стремиться доказать свою абсолютную независимость от "низкой действительности".

    Александр, при всей своей посредственности, обычности, очень внимательно относится к собственным душевным переживаниям. И вот такой внимательный к себе, герой близорук, а порой жесток и несправедлив в любви. Увлеченный Наденькой, Александр уже ничего не замечает вокруг, кроме своих чувств. Он весь замкнут на них, вернее, на своих переживаниях. Мир вдруг оказался гармоничным. "...Вот жизнь! -- думает Адуев-младший, -- так я воображал ее себе, такова она должна быть, такова есть и такова будет!" Но эта гармония достигнута не деятельным творческим преображением жизни, а тем, что Александр просто-напросто отвернулся от дисгармоничной действительности. "Ужели есть горе на свете?" -- спрашивает его Наденька. "Говорят есть... -- задумчиво отвечал Адуев, -- да я не верю..." Курьезны оглядка на литературные образцы, поза самолюбования. "Я двое суток не знаю, что такое есть", -- говорит Александр в период своего увлечения Наденькой. И читатель понимает всю относительность его страданий. Многое в поведении, суждениях, переживаниях Александра объясняется тем, что он молод. Его романтизм еще и возрастной: "Я люблю, как никогда никто не любил, всеми силами души...". А ведь он по-своему прав. Прав, не принимая "мудрость" дяди, утверждающего, что "с Адама и Евы одна и та же история у всех, с маленькими вариантами". Что это за любовь, если она соглашается признать себя повторением уже бывшего? В переживаниях и речах Александра явно виден максимализм юношеского чувства. Но совсем другим показан герой в отношениях с Юлией и Лизой. Он проходит путь от восторженного влюбленного до пошлого и циничного обольстителя.
    Жизненные неурядицы Адуева-младшего отражают также его принципиальное нравственное несовпадение с "веком", "Петербургом", "делом". Потерпевший неудачу Александр, уезжая из столицы в родную усадьбу, мысленно обращается к Петербургу: "... прощай город поддельных волос