Роман Юрия Бондарева «Берег» (1975) не назовешь еще одним романом о войне. Война в той мере, в какой она включается в сюжет, средство для постановки и анализа глубоких проблем современности. Возвращая Никитина, ныне известного советского писателя, на землю Западной Германии, где четверть века назад лейтенант Никитин заканчивал свой ратный путь, автор побуждает своих героев и читателей к размышлениям о судьбах послевоенного жизнеустройства на земле.

А подумать есть о чем. За минувшие десятилетия в мире сложилось новое соотношение сил, возникли новые социальные системы, накопились новые и обострились старые социально-экономические и политические противоречия. На первый план сами собою выдвинулись проблемы идеологического и социально-психологического характера, не уступающие по своей напряженности и не менее опасные и грозные, чем прямые военные конфликты.

Литература, реагирующая на драматизм человеческих отношений, не могла, естественно, оставаться в стороне от движения истории. Особенно это касается писателей, которые уже пережили однажды трагедию мировой войны и смотрели на человеческие судьбы с высоты ее уроков и опыта. Роман Юрия Бондарева «Берег» принадлежал к произведениям именнно такого типа. Он погружал читателя в средоточие острейших и болезненных процессов действительности и был нацелен на их анализ и осмысливание. Потому такое важное значение приобретал в нем философский аспект, определивший изображение и оценку не только послевоенной жизни народов Советского Союза и Западной Германии, но и события недавней войны, разделившей эти народы опаляющим пламенем взаимной ненависти.

Память, сохранившая трагические события этой кровавой войны, тревожила людей, не способных и не желающих забывать ее уроки. Она внушала заботу о сохранении мира, о нравственном здоровье человечества, еще недавно зараженного гитлеровской чумой, о сбережении чистоты и естественности человеческих чувств, не искажаемых уродством социального неблагополучия.


 



Об этом прежде всего был написан «Берег» - роман, исследующий взаимное отчуждение и разобщенность народов, разделенных социальным порядком, политическими и психологическими особенностями жизни, взаимным недоверием и страхом. И одновременно роман о тяге народов к взаимному согласию и пониманию. Это и роман о любви, о естественном стремлении человека к счастью, о святости и чистоте нравственных устоев, подвергаемых испытанию войной и послевоенными противоречиями. Это, наконец, роман-размышление о будущем человечества.

Развертывая конкретные и по виду личные коллизии нескольких главных, героев, автор ведет нас к философскому осмысливанию жизни, пробует понять, к какому «берегу» пришли люди того поколения, которое так или иначе познало истинную - кровавую и неоплатную - цену победы и поражения и теперь в раздумье стоит на пороге новой военной конфронтации.

Особенность общего замысла предопределила сложность социально-психологического анализа проблем гуманизма, дифференцированный подход к бывшим противникам и товарищам по оружию, обострила потребность строгого рассмотрения идеологических, политических, морально-этических проблем эпохи, глубоко затрагивающих понятия человечности и бесчеловечия, справедливости и жестокости, милосердия и возмездия.

Эти особенности романа были замечены писателями и литературной критикой нашей страны, других стран, проявивших большой интерес к роману.

Почти все писавшие о «Береге» отмечали, что автор поставил перед собою сложные задачи, повысив философский потенциал романного мышления, «пытаясь связать воедино цепь времен в сознании своего героя» (Е. Сидоров). «Берег» - «роман прежде всего философский», в нем «философское осмысление жизни выступает на первый план» (И. Козлов). Исследуя возможность или невозможность сближения противоположных берегов современного расколотого мира, Бондарев выдвигает «в центр повествования главную философско-историческую проблематику нашего времени» (Л. Финк). Характерная черта романа - «устремленность к философской постановке любой проблемы» (В. Соколов). «Я бы определил «Берег» как философско-политический роман» (А. Лиханов). «Я вижу доминанту «Берега» в авторском тяготении к философичности» (А. Бочаров)…

Этой своей цели, как можно судить по многочисленным отзывам прессы, Юрий Бондарев достигает, побуждая наших и зарубежных современников к диалогу.