В романе много внимания уделено личным отношениям этих героев. Но «Сестры» не становятся от этого просто семейно-бытовым романом. Жизнь главных героев показана в связи с жизнью страны. Вот перед нами две сестры Булавины - Катя и Даша. И хотя их интересы как будто бы сосредоточены на своих внутренних переживаниях, судьбы их связаны с жизнью страны, определяются теми процессами, которые, происходят в русском обществе. Это люди с богатыми природными задатками, чистые, искренние, прямые, им тяжело в этом разложившемся буржуазном мире.

Автор, рисуя жизнь Кати, часто избирает точку зрения Даши. От этого повествование во многом выигрывает. Даша, молодая девушка с максималистскими требованиями к жизни и людям, приехала из провинции в столицу, живет у сестры. Она и в силу возраста, и потому что впервые попала в необычную атмосферу, остро чувствует окружающую жизнь, часто резко реагирует на поведение близких ей людей. Вообще в Даше много непосредственности, детскости, независимости. Даша горячо любила свою сестру, но когда узнала об ее измене мужу, то заявила ей: «…я в этой мерзости жить не желаю… Пойди к мужу и все расскажи»

Позже Даша увидела, что Катя делала много попыток «начать добрую жизнь». По ничего у нее не вышло. «Ласковая, добрая, слишком деликатная для этой жизни, она цеплялась за вещи и вещицы, старалась укрепиться, оберечь себя  от дробления и  разрушения, но нечем и некому было помочь», к такому выводу приходит Даша, рассуждая о несчастливой судьбе сестры. Действительно, в мире «сволочей и охальников» «деликатной» Кате не было места. «Ни одной минуты радости за всю жизнь…» думает она сажа о себе. Так приходит мысль о самоубийстве, от которого ее спасает Рощин, зашедший «засвидетельствовать почтение». Женским чутьем Катя поняла, что она «стала нужна и дорога этому человеку, молча и сурово ждущему - принять ее душу в свою»



 





А. Толстой передает тончайшие душевные переживания Кати, как и других героев, не путем прямого анализа психологии героини, а через внешние проявления душевных переживаний. Писатель неоднократно говорил, что для раскрытия душевного состояния он предпочитает «дать движение, вскрывающее психологию». Вот Катя, Даша и Телегин ждут Рощина, «Телегин отворил, вошел Рощин… Его худое, мрачное, темное от загара лицо смягчилось улыбкой, когда он увидел Катю… Катины глаза наполнились светом». Она «поцеловала его в голову задрожавшими губами». Здесь «внутреннее» передано через «внешнее», «движение» вскрывает психологию. Ни слова не сказано о чувствах, о любви. Но все это читателю понятно из подтекста. У Рощина «лицо смягчилось улыбкой», у Кати «глаза наполнились светом», губы задрожали. Это и дало Даше основание утверждать: «Иван, а как его Катя любит…»

Даша страдает от своей отчужденности от людей: «Все нехороши, всех я осуждаю. Один глуп, другой противный, третий грязный. Одна я хороша. Я здесь чужая, мне очень тяжело от этого… мне надоело быть чужой среди вас всех». Затхлая обстановка предвоенного  Петербурга,  циничное  искусство декадентов, всеобщая атмосфера лжи в человеческих отношениях чуть не сломила ее. Якорем спасения оказался Телегин, любовь к нему. «История любви Даши и Ивана Ильича Телегина - одна из самых поэтических в нашей прозе»

Описывая встречу Даши с Телегиным на пароходе, А. Толстой опять использует свой излюбленный прием: ,»Я всегда ищу движения, чтобы мои персонажи сами говорили о себе языком жестов. Моя задача - создать мир и впустить туда читателя, а там уже он сам будет общаться с персонажами не моими Словами, а теми не написанными, не слышимыми, которые сам поймет из языка жестов». Жестом, движением передает Толстой внутреннее состояние Телегина во время первой («испуганно дрогнули веки, поджались губы») и второй встречи с Дашей. Поистине, Толстой здесь «создал мир» и впустил нас, читателей, в него, и нам стало все понятно «из языка жестов»: любовь Даши и Телегина  чистая, искренняя, нежная, трепетная. Здесь же можно рекомендовать ученикам самостоятельно охарактеризовать мастерство Толстого в раскрытии психологии персонажей при описании встречи Даши и Телегина, бежавшего из плена.