Рассказ о революции поэт завершает эпизодом трудового субботника. Эта, 8-я, глава наиболее агитационна. В стиле агитки написана концовка главы: «Дяденька, что вы делаете тут, столько больших дядей?» - «Что? Социализм: свободный труд свободно собравшихся людей». Упрощенный плакатный показ цели, которой добивалась революция. Стих лишен ассоциативности, сведен к информативной функции, напоминает стиль плакатов РОСТА. Однако глава эта служит своеобразным мостом ко второй части поэмы. Свободный труд свободных людей прерывается гражданской войной, заговором империалистов против Советской республики. Рисуя картину интервенции и гражданской войны, Маяковский менее сдержан в выражении личного отношения к событиям и еще дальше от фактографии. Эпос окрашен лирическим присутствием. Местоимение «мы» все больше втягивает в себя «я». В «московских», «бытовых» главах дан как бы социальный разрез общества, выглядит он разнообразно и живописно: спекулянты, расставляющие сети «вокруг Главтопа»,- это люди, которые «обнимут, зацелуют, убьют за руп»; «секретарши ответственные валенками топают.

За хлебными карточками стоят лесорубы», мы. узнаем, что «первой категории» выдавали «фунт» хлеба; от лесорубов идет понимание ситуации, что если «есть захотелось, пояс - потуже, в руки винтовку и на фронт». В общий ряд персонажей поэт вписывает и себя, вписывает в ближайшее реальное окружение («…Лиля, Ося, я и собака Щеник»), рассказывает, как впрягается в салазки, привозит в дом полено дров, «забор разломанный», растапливает печку. Здесь начинается мотив, новый в творчестве Маяковского, новый в нашей поэзии - мотив патриотизма.

И здесь в проникновенных строках поэт скажет, что только «в этой зиме» ему понятна стала «теплота Любовей, дружб и семей», что только в таких условиях «поймешь: нельзя на людей жалеть ни одеяло, ни ласку», и что землю, «с которою вместе мерз, вовек разлюбить нельзя». В самом деле: две морковинки и полполена березовых дров, предназначенные любимой, заболевшей от холода и недоедания; щепотка соли - сестре к Новому году; себе - «кусок конский» - все это трогательные детали уже личного, но и не только личного быта. Личная причастность к происходящему придает особую эмоциональность произведению, и лирическое течение поэмы набирает силу, чтобы не просто «дополнять» эпический сюжет, а и соперничать с ним, образуя равноправное жанровое единство.

Главный мотив требовал лирического развития. В нем звучит вызов тем, кто пребывает в сытости и довольстве и в равнодушном созерцании бедствия народного. Им «из нищей нашей земли» кричит поэт: «Я землю эту люблю». Напоминая о великой «боли» голодающего Поволжья, о великой беде России, он заявляет: «но землю, с которой вдвоем голодал,- нельзя никогда забыть!» Социальный разрез поэмы раскрывает противостояние сил на международной арене и внутри страны, из этого величайшего напряжения рождается вопрос: кто - кого? Лирический герой выходит из этой борьбы закаленным бойцом, патриотическое чувство его получает социальную окраску, ибо

    * …землю, которую завоевал и полуживую
    * вынянчил… с такою землею пойдешь
    * на жизнь, на труд, на праздник и на смерть!


 






На этой высокой ноте заканчивается ряд «московских» глав, воссоздающих картины жизни молодой Советской республики в кольце блокады. К концу поэмы возрастает ее публицистический накал (эпизоды бегства интервентов из Крыма, конец гражданской войны). Картина эта целиком сюжетна, написана изобретательно, пластично, с характерными для поэмы сатирическими красками в изображении недругов революции. Причем в сатире Маяковский тоже избегает гиперболических образов, старается быть ближе к «говору миллионов», употребляет сниженную лексику («На рейде транспорты и транспорточки, драки, крики, ругня, мотня,- бегут добровольцы, задрав порточки,- чистая публика и солдатня»). А иногда достигает эффекта соединением в одной фразе разностильных лексических вариантов («Кадеты - на что уж люди лояльные - толкались локтями, крыли матюгом»).

Вздох сожаления, а совсем не иронию вызывают «оторванные от станка и пахот», тоже «в транспортах-галошинах» пустившиеся на поиски иллюзорного счастья вдали от родины… Эта горькая нота у непреклонного Маяковского прозвучала здесь впервые, время, видимо, приглушило некоторые связанные с эмиграцией эмоции.

Поэме «Хорошо!» по замыслу нужна была патетическая концовка. Она писалась к празднику, к десятой годовщине Октября. В 17-й главе, вводящей лирическое течение поэмы в сегодняшний день, т. е. приближающей его к октябрьскому десятилетию, Маяковский счел нужным заявить свою позицию: «Я с теми, кто вышел строить и месть…» Последними строками закрепил этот мотив: «…пою мое отечество, республику мою\» Бодрый финал поэмы («Я земной шар чуть не весь обошел…»), забегание вперед в показе успехов Советской власти могло вызвать и вызывало ироническое отношение. Критики поэмы видели в этом лакировку действительности. Если в 17-й главе Маяковский показывает трудный разворот социалистической стройки, как бы приводит ее реальные контуры сквозь гниющий сор, сквозь землю на сажень в глубину, через психологию крестьянина: «И меркнет доверье к природным дарам с унылым пудом сенца, и поворачиваются к тракторам крестьян заскорузлые сердца»,- то в последней главе картина жизни предстает безоблачной и полной достигнутого довольства.

Попробуем же понять замысел Маяковского. Между 17-й и 19-й главами - реквием, посвященный павшим борцам революции. Святое место - Красная площадь. «И, как нагроможденные книги,- его мавзолей». А за ним - стена, знакомые имена: Красин, Войков, Дзержинский… «От трудов, от каторг и от пуль, и никто почти - от долгих лет» - ушли из жизни борцы революции. Их память тревожит совесть, их «тревоги отрава», какой она могла бы быть, какой она представляется поэту, взыскует к живым: «- Скажите - вы здесь? Скажите - не сдали?» Спрос идет строгий, и в общем он сводится к главному: «Достроит коммуну из света и стали республики вашей сегодняшний житель?» Поэт и в этой главе дает заверения, что «подросток-страна… крепнет, сильна и стройна», дает заверения твердо стоять на страже завоеваний революции. Но, возможно, ему показалось нужным дать более эффектный, более завершенный в действии ответ. Таким ответом стала 19-я глава.

Для нас, сегодняшних читателей, как, впрочем, и для немалого их числа в то время, более убедительным мог показаться ответ, данный Маяковским в стихотворении «Разговор с товарищем Лениным». В этом «разговоре» «не по службе, а по душе», разговоре откровенном, почти интимном, поэт честно «докладывает» о трудностях и недостатках в строительстве новой жизни, признается, что это «работа адовая», что в жизни нашей «много разной дряни и ерунды», что, наконец, «очень много разных мерзавцев ходят по нашей земле и вокруг».