Героиня Ахматовой оказалась в этом враждебном мире не просто по воле обстоятельств. Для поэта чрезвычайно важен мотив выбора собственной судьбы, выбора, предопределенного ощущением единства с родной землей, на которой довелось родиться и в которбй предстоит быть похороненной. Сила духа, движение жизни вопреки всему — вот то светлое начало, которое лежит в основе ахматовского отношения к миру:
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?
И поэтесса сама отвечает на этот вопрос.
И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам .
Никому, никому не известное,
Но от века желанное нам.

Это неизвестное, но желанное чудо — это глубь июльских небес, дыхание цветущего вишневого сада, высокое звездное небо — все то, что выше времени, потому что принадлежит вечности. А потому А.Ахматова никогда даже в мыслях не могла отвернуться от родной страны.

В поэзии Анны Ахматовой удивительно органично сочетаются слова «я» и «мы». «Мы» — это ее поколение, от имени которого она говорит. Главным предметом художественного осмысления поэтессы становится судьба ее сверстников, судьба людей, чьи нравственные ценности сложились в одном мире, а жизнь прошла в другом. С наибольшей убедительностью и ясностью о судьбах своего поколения А.Ахматова высказывается в поэтических раздумьях о собственной судьбе, своих испытаниях и бедах. И это становится главной темой стихов, которые мы можем назвать лирическим дневником личной жизни. Параллельно с ними в творчестве Ахматовой звучит другая тема — тема историческая, к которой относятся такие произведения, как «Царскосельская ода», «Северные элегии» и др. В них речь идет прежде всего о трагической обреченности старого, дорогого памяти поэта мира. Ахматова всегда осознавала, как много было в том мире истинного. И ее поэзия помогает нам сохранить эти свергнутые, но, надеюсь, не безвозвратно утраченные ценности.

В своем главном произведении сороковых — пятидесятых годов — «Поэме без героя» А.Ахматова наиболее полно раскрыла три занимавшие ее на протяжении долгого времени темы — это судьба поколения, личная судьба как часть большого целого и память об утраченном. В своем произведении поэтесса стремится сделать то, что предрекает в «Реквиеме»:

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей...

С одной стороны, в «Поэме без героя» сквозит ирония над поколением А.Ахматовой, но гораздо сильнее звучит осуждение того времени, которое обрекло поэта на страшную участь, она как бы вершит суд:
...рот ее сведен и открыт,
Словно рот трагической маски,
Но он черной замазан краской
И сухою землей набит.
Но судьба поэта не трагичнее судьбы близких ему людей:
...и тебе порасскажем мы,
Как в беспамятном жили страхе,
Как растили детей для плахи,
Для застенка и для тюрьмы.

Трагедия русского народа становится для Анны Ахматовой более значимой, чем трагическое происшествие 1913 года. И в отличие от большинства поэтов-современников поэтесса видит трагедию страны не только в трагедии войны, а скорее в «дороге, по которой ушло так много», в дороге на восток, в лагеря. Ахматова уподобляет свою судьбу участи тех, кто прошел эти ужасные испытания, очень точно используя образ двойника:









А за проволокой колючей,
В самом сердце тайги дремучей
Я не знаю который год —
Ставший гордостью лагерной пыли,
Ставший сказкой из страшной были,
Мой двойник на допрос идет.

Поэзия Анмы Андреевны Ахматовой - это свидетельства человека, который прошел через все испытания, на которые ее обрек «век-волк», свидетельства того, насколько ужасно и несправедливо стремление кучки людей уничтожить естественные основы человеческого существования, то, что складывалось в мире столетиями. Но одновременно это и свидетельство того, что живую жизнь, настоящее, вечное в людях уничтожить невозможно. И наверное, именно потому поэзия А.Ахматовой так важна и так значительна для нас.

Если спросить человека, знакомого с лирикой А. А. Ахматовой лишь поверхностно, что бы он назвал основной темой стихов поэта, он, конечно, ответит: «Любовь». Действительно, именно стихи Ахматовой, посвященные любви, стали самыми популярными в ее творчестве. Едва ли не сразу после появления первой книги, а после «Четок» и «Белой стаи» в особенности, стали говорить о «загадке Ахматовой». Сам талант был очевидным, но непривычна, а значит, и неясна была его суть. Как объяснить, например, пленительное сочетание женственности и хрупкости с той твердостью и отчетливостью рисунка, что свидетельствуют о властности и незаурядной, почти жесткой воле? Сначала хотели эту волю не замечать, она достаточно противоречила «эталону женственности». Вызывало недоуменное восхищение и странное немногословие ее любовной лирики, в которой страсть походила на тишину предгрозья и выражала себя обычно лишь двумя-тремя словами, похожими на зарницы, вспыхивающие за грозно потемневшим горизонтом.

Но если страдание любящей души так неимоверно — до молчания, до потери речи — замкнуто и обуглено, то почему так огромен, так прекрасен и пленительно достоверен весь окружающий мир? Дело, очевидно, в том, что, как у любого крупного поэта, ее любовный роман был шире и многозначнее своих конкретных ситуаций. В сложной музыке ахматовской лирики, в ее едва мерцающей глубине, в ее убегающей от глаз мгле, в подпочве, в подсознании постоянно жила и давала о себе знать особая, пугающая дисгармония, смущавшая саму А. Ахматову. Она писала впоследствии в «Поэме без героя», что постоянно слышала непонятный гул, как бы некое подземное клокотание, сдвиги и трение тех первоначальных твердых пород, на которых извечно и надежно зиждилась жизнь, но которые стали терять устойчивость и равновесие.
Самым первым предвестием такого тревожного ощущения было стихотворение «Первое возвращение» с его образами смертельного сна, савана и погребального звона, с общим ощущением резкой и бесповоротной перемены, происшедшей в самом воздухе времени. В любовный роман А. Ахматовой входила эпоха — она по-своему озвучивала и переиначивала стихи, вносила в них ноту тревоги и печали, имевших более широкое значение, чем собственная судьба.

Именно по этой причине любовная лирика А. Ахматовой с течением времени, в предреволюционные, а затем и в первые послереволюционные годы, завоевывала все новые и новые читательские круги и поколения и, не переставая быть объектом восхищенного внимания тонких ценителей, явно выходила из, казалось бы, предназначенного ей узкого круга читателей. Эта «хрупкая» и «камерная», как ее обычно называли, лирика женской любви начала вскоре, и, ко всеобщему удивлению, не менее пленительно, звучать также и для первых советских читателей — комиссаров гражданской войны и работниц в красных косынках. На первых порах столь странное обстоятельство вызывало немалое смущение — прежде всего среди пролетарских читателей.

Надо сказать, что советская поэзия первых лет Октября и гражданской войны, занятая грандиозными задачами ниспровержения старого мира, любившая образы и мотивы, как правило, вселенского, космического масштаба, предпочитавшая говорить не столько о человеке, сколько о человечестве или во всяком случае о массе, была первоначально недостаточно внимательной к микромиру интимных чувств, относя их к разряду социально небезопасных буржуазных предрассудков. Из всех возможных музыкальных инструментов она в те годы отдавала предпочтение ударным. На этом грохочущем фоне, не признававшем полутонов и оттенков, в соседстве с громоподобными маршами и «железными» стихами первых пролетарских поэтов, любовная лирика Анны Ахматовой, сыгранная на приглушенных скрипках, должна была бы по всем законам логики затеряться и бесследно исчезнуть...

Но этого не произошло. Молодые читатели новой, пролетарской, встававшей на социалистический путь Советской России, работницы и рабфаковцы, красноармейки и красноармейцы — все эти люди, такие далекие и враждебные самому миру, оплаканному в ахматовских стихах, тем не менее заметили и прочли маленькие, белые, изящно изданные томики ее стихов, продолжавшие невозмутимо выходить все эти огненные годы.
А. Ахматова действительно самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. А. Ахматова воплотила в искусстве сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления. Герой ахматовской лирики сложен и многолик. Он — любовник, брат, друг, представший в бесконечном разнообразии ситуаций: коварный и великодушный, убивающий и воскрешающий, первый и последний.

«Великая земная любовь» — вот движущее начало всей лирики Анны Ахматовой. Именно она заставила по-иному — уже не символистски и не акмеистски, а, если воспользоваться привычным определением, реалистически — увидеть мир.

То пятое время года,
Только его славословь.
Дыши последней свободой,
Оттого, что это — любовь.

В этом стихотворении А. Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого-то необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: «Ведь звезды были крупнее, // Ведь пахли иначе травы». Поэтому стих Анны Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. «Над засохшей повиликою// Мягко плавает пчела» — это увидено впервые.

Только женщина с ее умением не просто чувствовать, но и предчувствовать, не просто мыслить, но и ощущать, не просто страдать самой, но и воплотить в собственных муках и переживаниях страдание миллионов могла создать такую ни на что не похожую любовную лирику. И в этом — великая загадка творчества Анны Ахматовой.
Читать новости: