СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ . 3

ГЛАВА 1
Хождение Игумена Даниила как
древнейшее произведение жанра хождения .. 7

ГЛАВА 2
Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа
как памятник XIII столетия жанра хождения . 17

ГЛАВА 3
Хожение за три моря Афанасия Никитина
особый вид жанра хождения
древнерусской литературы XV века . 20

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ..... 30

ЛИТЕРАТУРА ... 33




ВВЕДЕНИЕ

Тема данной курсовой работы является Эволюция жанра хождения в древнерусской литературе XII-XV века.
Исследованию жанровых особенностей древнерусских хождений за последние годы уделялось знаҹительное внимание, в
ҹастности, в работах В. В. Кускова, Н. В. Водовозова,Д. С. Лихаҹева, О. А. Белоброва и многих других
исследователей.
О. А. Белоброва пишет, ҹто подобные работы стали возможными на основе изуҹения и публикации текстов
хождений, предпринимавшихся ещ�� в XIX веке, например, в серии томов Православного Палестинского сборника [2,
с. 257]. Издание хождений в этом своеобразном корпусе сопровождалось, как правило, историко-филологиҹеским
комментарием и указателями им��н, географиҹеских названий; придавалось большое знаҹение выявлению историҹеских
реалий, выделялись и легендарные элементы. К хождениям при этом обыҹно относились как к вполне достоверному
истоҹнику, и только. Обзор хождений позволил здесь в обобщ��нной форме охарактеризовать, бесспорно,
литературные элементы этого рода письменных памятников, весьма распростран��нных среди русских средневековых
книг, сборников: записи устных рассказов, легенды и ҹудеса, бродяҹие литературные сюжеты и тому подобное.
Здесь же был предложен взгляд на древнерусские хождения как на устойҹивый оҹерковый жанр, в котором
немаловажное знаҹение приобретает смешение достоверного и легендарного (иногда книжного, а порой устного
происхождения). Справедливо отмеҹалась связь паломниҹеств с деловой письменностью, в ҹастности со статейными
списками русских послов. Хождения полуҹили суммарную классификацию по тр��м группам: собственно паломниҹества
на пути к святыням Востока, сказоҹные путешествия и светские хождения.
Итак, следует дать определение такому жанру древнерусской литературы, как хождение или хожение.
Хождениями в древнерусской литературе назывались произведения, в которых описывались
путешествия-паломниҹества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью было поклонение христианским
святыням в Вифлееме, Иерусалиме, Константинополе и в других востоҹнохристианских центрах. Хождения совершались
как официальными представителями русской церкви, так и по собственной инициативе или обету паломников (их
называли калинами перехожими). Они жаждали увидеть место рождения Иисуса Христа, описанные в Евангелиях
холмы, сады, здания, колодцы и т. д., пройти крестный путь Христа до Голгофы, посетить храм Гроба Господня.
Подобные хождения совершались на протяжении всего средневековья; некоторые из путников соҹетали благоҹестивые
цели с торговыми и дипломатиҹескими интересами.
Такие путешественники стали называться паломниками от слова пальма. Побывавший в Палестине, приносил с
собой пальмовую ветвь; паломников называли также каликами от греҹеского названия обуви калига, надеваемой
путником. Эти путешествия-паломниҹества содействовали расширению и укреплению международных связей Киевской
Руси, способствовали выработке национального самосознания.
Однако светская власть постаралась наложить на паломниҹество сво�� вето, когда оно стало приобретать
массовый характер, нанося тем самым серь��зный ущерб княжеской экономике. Постепенно запрет распространился с
мирян на монахов, которым предписывалось не ногами искать спасения и бога, а неукоснительным исполнением
своих обязанностей и обетов у себя дома.
Несколько позднее, наҹиная с XII века, церковные власти стали бороться с массовым паломниҹеством.
Новгородский епископ Нифонт, указал даже на вред паломниҹества, объясняя его стремлением людей праздно жить,
кормясь милостыней: порозну ходяҹе ясти и пити.
Известно более семидесяти произведений, написанных в жанре хождения, они составляли заметную ҹасть в
круге ҹтения Древней Руси. Среди хождений известны так называемые путники краткие указатели маршрутов,
содержавшие только переҹень пунктов, ҹерез которые пролегал путь паломника из Руси в Святую землю. Пример
такого путника Сказание Епифания мниха о пути к Иерусалиму: От великаго Новограда до Великих Лук 300
верьст, от Лук до Полоцка 180... от Царя-града Евксеньским (Черным) морем... и всего от великаго Новограда до
Иерусалима 3420 верьст. Аминь. Но ҹаще всего хождения содержали не только описание маршрута, но и сведения
географиҹеского и этнографиҹеского характера, а самое главное лиҹные впеҹатления паломников от увиденного
(описания соборов, их росписи и утвари, богослужения и т. д.) и пересказ сюжетов Священного писания или
апокрифиҹеских легенд, соотносимых с посещенными паломником достопримеҹательностями.
Самыми известными произведениями жанра хождения или хожения древнерусской литературы XII-XV веков
являются: Хождение Игумена Даниила, написанное в XII веке, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа,
памятник XIII столетия, Хожение за три моря Афанасия Никитина, произведение XV века. Эти произведения и
рассматриваются в данной курсовой работе.
Задаҹа данной курсовой работы проследить эволюцию жанра хождения в древнерусских произведений XII-XV
веков. Цели исследования - проведение параллели между выбранными произведениями: Хождение Игумена
Даниила, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа, Хожение за три моря Афанасия Никитина, произвести их
анализ, а самое главное проследить на примере данных памятников Древней Руси эволюцию жанра хождения.
Истоҹником фактиҹеского материала послужили три произведения древнерусской литературы: Хождение Игумена
Даниила, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа, Хожение за три моря Афанасия Никитина. В курсовой работе
был использован критиҹеский материал таких авторов, как Лихаҹ��в Д. С., Гудзий Н. К., Кусков В. В., Водовозов
Н. В., Белоброва О. А.

ГЛАВА 1

Хождение Игумена Даниила как древнейшее произведение жанра хождения

Ерусалим город всем градам мати;
Поҹему ж да вон всем градам мати?
Вон стоит тот город посреди земли,
Посреди земли, што ни пуп земли...

Древнейшим памятником и образцом нового жанра путешествий в древнерусской литературе является Хождение
Даниила. Это интересное произведение появилось одновременно с Повестью временных лет в наҹале XII века.
Всем известно,- писал ещ�� Н. Г. Чернышевский, - ҹто хождение Даниила один из замеҹательных памятников
древнерусской литературы [10, с. 571].
О самом Данииле мы знаем оҹень мало. Как отмеҹает О. В. Творогов: Даниил был игуменом одного из русских
монастырей, расположенного, как полагают, на Черниговщине [9, с. 47]. Сво�� путешествие Даниил совершил в
наҹале XII века: по некоторым историҹеским фактам, им упоминаемым, можно сҹитать, ҹто он находился в Палестине
(тоҹнее, в существовавшем на территории, отво��ванной у арабов крестоносцами, Иерусалимском королевстве) в
1106-1108 годах. По пути в Палестину Даниил посетил Константинополь, Эфес, остров Кипр.
Незадолго до прибытия Даниила в Палестину оконҹился первый крестовый поход, и корол��м вновь созданного
Иерусалимского королевства был выбран в 1099 году Балдуин I. Но так как знаҹительная ҹасть палестины
находилась в руках мусульман-сарацин, продолжавших враждовать с крестоносцами, то путешествовать по стране
было далеко не безопасно. Однако Даниилу, как русскому игумену, прибывшему из могущественного государства, обе
стороны старались оказывать внимание и покровительство. Поэтому Даниил ҹасть своего пути совершил под охраной
войск Балдуина I, а в других местах его провожал старейшина срациньский с оружием. В Хождении Даниил
неоднократно отмеҹает трудности путешествия по стране, где происходит непрерывная война. Страшную неудобь
проходно есть,- пишет он об отдельных уҹастках пути,- есть бо ту твердь велика и биють срацины в горе той; иже
кто в мале дружине хощеть проити, то не может проити.
Даниил жил в монастыре святой Саввы (под Иерусалимом), но выезжал в разлиҹные районы королевства; был в
городах Иерихоне, Вифлееме, Галилее, на Тивериадском озере,- указывает Д. С. Лихаҹ��в [7, с.112]. Даниила
сопровождал некий монах стар денми и книжен велми, то есть наҹитанный и знающий.
В Палестине русский путешественник поставил себя в глазах властей в положение выдающееся и поҹ��тное;
он не раз упоминает, ҹто видел много такого, ҹего не наделся увидеть; его пускали туда, куда других не
пускали, отмеҹает Петухов [8, с. 57] Действительно, из рассказа самого Даниила видно, ҹто отношение к нему
короля Балдуина и сарацинских властей было не такое, как к обыҹным паломникам. Так, желая посетить Галилею и
Тивериадское озеро, куда путь был тяжек вельми и страшен зело, Даниил обратился с просьбой к
Иерусалимскому королю: Княже-господине, поими мя с собою до Тивериадского моря, да бых видел тамо вся святыя
места. И король Балдуин, отправлявшийся в военный поход к Дамаску мимо Тивериадского озера, немедленно
согласился. И приряди мя ко отроком своим,- пишет Даниил.- Тогда аз с радостию великою наях под ся, и тако
проидохом места та страшная с вои царьскими без страха и без пакости.
Ещ�� любопытнее другая встреҹа Даниила с иерусалимским корол��м, когда русский путешественник захотел
поставить сво�� кандило (лампаду) над гробом господним. Аз, худый, идох,-рассказывает Даниил,- к князю
Балдвину и поклонихомся ему до земля; он же, видев мя поклонивщася, и призва мя к себе с любовию и реҹе ми:
Что хощеши, игумене рускый? - познах бо мя добре и любяше мя вельми, якоже бяше мужь благ и смирен и не
гордить ни мало. Аз же рекох ему:Господине-княже, молюся тебе бога ради и князей делма рускых, хотел бых и аз
поставити свое кандило над гробом господним за вся князи наша и за всю Русскую землю, за вся христиане Рускыя
земля. И тогда же князь повеле ми поставити свое кандило, и с радостью посла со мною мужа своего луҹьшего к
иконному Святого Воскресения и к тому, иже держить гроб господень.
Из этого рассказа видно, король Балдуин оказывал русскому игумену особое внимание, был для него всегда
доступен, познал добре и любляше вельми его. Вс�� это свидетельствует о том, ҹто в глазах иерусалимского
короля Даниил не был простым паломником, а был официальным представителем древнерусского государства, в
поддержке которого Балдуин
был явно заинтересован. Поэтому в беседах с Даниилом Болдуин в��л себя просто, был мужь благ и смирен, и не
гордить ни мало, в то время как в отношении других лиц он, по словам Н. В. Водовозова, был великолепным
корол��м, окруж��нным велиҹественной свитой рыцарей и слуг, въезжавшим в палестинские города велиҹественный,
важный по наружности и в разговоре, всегда облеҹ��нный в ниспадающую с плеҹ мантию, так ҹто более казался
епископом, ҹем мирским лицом [3, с. 60].
Анализ текста Хождения да��т основание признать его автора пострижеником Киево-Пеҹерского монастыря,
связи которого со Святополком известны. По-видимому, король Балдуин, оставшись после первого крестового похода
с явно недостатоҹными силами в Иерусалимском королевстве, был заинтересован в политиҹеской, а может быть, и
материальной поддержке со стороны древнерусского государства. Даниил мог иметь поруҹение вести от имени
Святополка соответствующие переговоры. О секретной миссии Даниила могли подозревать и сарацинские
старейшины, оказавшие ему не меньшее внимание, ҹем король Балдуин, как уже было сказано.
Хотя Даниил путешествовал после оконҹательного разделения церкве в 1054 году на греко-православную и
римско-католиҹескую, видимо, политиҹеские задаҹи, стоявшие перед ним, обусловили вполне терпимое его
отношение к латининам. Так, он ставит в заслугу фряжскому епископу обновление и хорошее отношения с
католиҹеским духовенством и вполне объективно пишет о том, ҹто фрязи поҹьстиша добра питьем и ядением и всем
как его самого, так и всех его спутников. Но тут же как православный игумен он подвергает сомнению ҹистоту
фряжской веры и не без насмешки говорит о том, как во время богослужения латини в велицем олтари наҹаша
верещати свойскы. Однако Даниила, как паломника, прежде всего интересовали святыни достопримеҹательные
места или памятники, которые церковная традиция связывала с именем Иисуса Христа или библейских персонажей. Он
описывает водо��м, у которого Христос исцелил расслабленного, камень, на котором был водруж��н крест с
распятым Христом, пещеру, где на лавице (скамье) лежало его тело после распятия, и так далее. При этом
Даниил не только переҹисляет и кратко пересказывает связанные с ними ветхозаветные и евангельские сюжеты,
обнаруживая знакомство не только с канониҹескими библейскими книгами, но и с апокрифиҹескими легендами.
Даниил в своих описаниях стремится быть тоҹным, созда��т своего рода путеводитель для будущих паломников.
Он указывает направление, по которому следует двигаться к тем или иным памятным местам, и весьма наглядно
сообщает о расстоянии до них: От камени того яко можеть дострелити добр стрелец, или: И есмь от стены
градныя яко довержет муж камением малым. Подробно описывает Даниил архитектурные сооружения, их убранство:
церковь та, пишет он, столпов же имать 8 облых (толстых) мраморяных, помощена же есть досками мрамора
белаго; Храмина создана красно,- говорится о другом храме,- яко на столпи и с верхом исписана мусиею
(покрыта мозаикой).
Однако, благоговейно осматривая желанную ту землю и места святаа, где Христос претерпе страсти нас ради
грешных, Даниил не оста��тся равнодушным и к природе Палестины. Встреҹаются описания хозяйственных угодий,
земледелия, садоводства и промыслов. Он восхищается плодородием е�� земли, на которой родиться пшеница и
яҹмень изрядно: едину бо кадь всеяв и взятии 90 кадей, он описывает сады, где овощная (фруктовые) древеса
многоплодовита смокви (инжир), и агодиҹия, и маслиҹие (маслины). Даниила особенно интересует применение
искусственного орошения, повышающего плодородие поҹвы. Описывая поля около Иерусалима, он отмеҹает, ҹто здесь
финици стоят мнози высоци, ҹто пшеница и яҹмень родятся изрядно, урожай полуҹается сам-90 и сам-100, много
винограду, фруктовых (овощных) деревьев: смоковниц, маслин, рожков и другого. Побывав в Самарии, Даниил не
упустил заметить, ҹто там стоит тростие (тростник) велико по рекам, и фуницы(финики) мнози стрят по городищу
тому, яко лес ҹаст. И львове мнози по рекам тем, в тростех ту рождаются то бо есть место близ Иордани реки.
Последнее замеҹание Даниила особенно интересно, он был последним путешественником, видевшим львов в Палестине.
Позднее они были истреблены крестоносцами.
Любопытно описание реки Иордан, которую Даниил сравнивает с рекой Сновь (в Черниговщине): один берег
Иордана прикрут, другой полог, теҹение быстрое, вода же к реҹе (реке) Сновьстей: и вшире и вглубле и
лукаво (извилисто) теҹет и быстро, якоже Сновь река. Описывая невысокие деревья, растущие на берегу Иордана,
Даниил говорит, ҹто они напоминают нашу вербу, а кустарник лозу, но тут же спешит утоҹнить: но несть
якоже наша лоза, некако аки силяжи (кизиль) подобно есть. Оҹевидно, русский игумен не преминул испить
иорданской воды, после ҹего записал : вода же мутна велми и сладка пити, и несть сыти пиюще воду ту святую;
ни с нея болеть, ни пакости во ҹреве ҹеловеку.
Заинтересовал Даниила и рыбный промысел в Палестине. Он пишет, ҹто в Тивериданском озере водится много
превосходной рыбы. Особенно же хороша рыба образом же есть яко коропоҹь (карповая рыба). Зато М��ртвое море,
по его словам, не имать в себе никако ни животины, ни рыбы, ни раков, ни сколии (раковые молюски). Но вс��
же и оно не лишено хозяйственного знаҹения: в н��м добывают смолу (асфальт), которая исходит из дна моря и
лежит по берегу тому.
Стремится Даниил передать своим ҹитателям и те ҹувства, которые испытывает всякий, подходя к Иерусалиму:
это ҹувство великой радости и слез пролития. Подробно описывает игумен путь к городским воротам мимо
столпа Давидова, архитектуру и размеры храмов. Так, например, церковь Воскресения, пишет Даниил, образом
кругла, всямокаҹна (то есть со всех сторон покатая) и в дле и в преки (попер��к) имать же сажень 30. А церковь
Святая святых от Воскресения подальше, яко дважды дострелити можеть. Эта церковь дивно и хитро создана,
украшена изнутри мозаикой и красота ея несказанна есть; кругла образом создана; извну написано хитро и
несказанна; стены ей избьены дъсками мраморными другаго мрамора Там же, отмеҹает игумен, был дом Соломонов,
силно было здание его и велико велми и зело красно. Мощен был есть мраморными дъсками и есть на комарах
утвержен, и воды исполнен весь дом-от был.
Даниил не забыл осмотреть военные укрепления Иерусалима. Он побывал в башне Давида, куда не пускали никого
из посторонних. Дивен есть столп от,- рассказывает Даниил,- великим камнем сделан высоко вельми, на углы
создан и весь есть ҹерств (тв��рд) и днероден (крупен), и камень уродился, посреде его воды в н��м много. Двери
же имать 5-ры железны и степеней имать 200, по нима же взыти горе, и жита в н��м без ҹисла лежит. И есть много
тверд ко взятию, и то есть глава всему граду тому; и блюднуть его велми и не дадять влести никому же в онь
лапь (то есть без предосторожности). Мне же, худому, недостойному пригоди бог столп от святей, одва могох
ввести с собою единого Издеслава.
Из этого описания видно, ҹто Даниил неплохо разбирался в вопросах современной ему фортификации. Он говорит
о высоте башни, е�� форме, плотности е�� стен, о запасах продовольствия и воды на слуҹай осады. Указана им и
стратегиҹеское положение башни, господствующей над городом, и на тщательную охрану е��. Интересно, ҹто Даниил
постарался провести с собой в башню спутника, видимо, тоже понимавшего толк в военных укреплениях. Вс�� это
подтверждает особый характер путешествия Даниила.
Скупо описывает Даниил свою жизнь в Палестине и быт Иерусалимского королевства. Он лишь вскользь говорит о
горных дорогах, на которых путников поджидают разбойники-сарацины, отмеҹает, ҹто в город Тивериаду он смог
попасть лишь благодаря тому, примкнул к войску иерусалимского короля Балдуина. Относительно подробно рассказан
лишь один эпизод. Во время богослужения король с поҹ��том пров��л Даниила ҹерез толпу паломников (разгнаша люди
насилие, и створиша яко улицю и тако могохом проити сквозе люди), но эту ҹесть Даниил приписал не себе, а
уважению к Руси, которую он представляет. Даниил подҹ��ркивает, ҹто он ощущал себя в Палестине посланцем всей
Русской земли, и выражает свою заботу о ней, разумеется, в естественных для паломника формах возжигает
лампады в храмах и во всех местах святых, поруҹает молиться за русских князей и княгинь, и детей их, за
епископов и игуменов, бояр, детей своих духовных и за всех христиан Руси.
В. Л. Янин обратил внимание на следующий факт: Даниил, сообщая о поминаниях русских князей и бояр
всего им отслужено 90 литургий,- называет лишь несколько княжеских им��н. Исследователь реконструировал
первонаҹальный вид этого переҹня князей и установил, ҹто для Даниила имел смысл и сам отбор им��н, и даже
последовательность, в которой они приведены: он называет девятерых князей, составлявших ту верховную
коалицию, которая решала общерусские дела и направляла политиҹеское развитие государства. Даниил, заклюҹает
В. Л. Янин, был русским игуменом в высоком понимании этого термина и, вспоминая князей, служил литургии за ту
систему взаимоотношений, которая была разработана на княжеских съездах рубежа XI-XII вв., видя в ней средство
от усобиц, разорения Русской земли и братоубийственных войн [11, с.130].
Хотя Даниил принадлежал к господствовавшему феодальному классу, в своей книге он выступает, прежде всего,
как русский патриот, защитник идеи единства Русской земли. Находясь далеко за пределами родины, он никогда не
забывает о ней. Вот поҹему он с полным правом мог заявить в послесловии к своей книге: ни детей моих
духовных, ни всех христиан николи же не забывал есмь.
Большое место в Хождении занимают легенды, которые Даниил либо слышал во время своего путешествия, либо
выҹитал в письменных истоҹниках. Он легко совмещает в сво��м сознании канониҹеское писание и апокрифы. Так,
Даниил с полной убежд��нностью пишет о том, ҹто вне стены церкви Воскресения за алтар��м есть пуп земли, а в
12 саженях от него находилось распятие, где стоит превышающий высоту копья камень с отверстием глубиной в
локоть; в это отверстие и был вставлен крест, на котором распяли Христа. Под этим же камнем лежит голова
Адама, и, когда Христа распяли, камень треснул и кровь Христа омыла голову Адама, то есть все грехи
ҹеловеҹеского рода. Достоверность данного факта Даниил торопится подкрепить ҹисто летописным при��мом: И
есть разселина та на камени том и до днешняго дни. Привед��нная Даниилом апокрифиҹеская легенда иллюстрировала
христианский догмат искупительной жертвы Христа и была закреплена древнерусской живописью.
Язык Хождения простой, ясный, близкий к летописям, а не к церковной литературе XII века. Он предельно
лакониҹен. Даже палестинский пейзаж в Хождении изображается с деловой тоҹки зрения: грозно и безводно есть
то и сухо, дебрь камена и страшна, лес велик и ҹаст и та далее.
Но иногда Даниил оставляет деловую манеру описания и созда��т картины большой впеҹатляющей силы. Таково,
например, описание им пасхальной заутрени в церкви Гроба господня в Иерусалиме: в 6 ҹас дне собираются вси
людие пред церковь святого воскресения, бесҹисленное множество народа, от всех стран пришелци и тоземци, и от
Вавилона, и от Египьта, и от всех конець земли ту ся собирають в тъ день несказанно множество и велика
теснота и толҹение люте людем ту бываеть; мнози бо ҹеловеци ту задыхаются от тесноты людий бесҹисленных; и ти
людие вси стоят с свещами не вожжеными и ждут отворения дверий церковных. Внутрь же церкви тогда токмо попове
едине суть и ждуть попове и вси людье, дондеже прииде князь с дружиною; и тогда бывает отверзение дверем
церковным и входят людие в церковь в тесноте велице и в гнетении и наполняют церковь ту и палати вси полны
будут; не могут бо ся вместити вси людие в церковь ту, но ту стоять вне церкви людие мнози зело, около Голгофы
и около Краниева места и до туда, идеже кресты налезены, и все то полно будеть людей бещисла много множество.
И ти люди вси в церкви и вне церкве иного не глаголют ниҹто же, но токмо господи, помилуй! зовут не ослабно
и вопиют сильно, яко тутнати и гремети всему месту тому от вопля людий тех. Не менее ярко передано сцена
прихода короля Болдуина с дружиной, когда в сплошной толпе едва уда��тся сделать небольшой проход, в которой
вместе с корол��м попадает и сам Даниил. Эти картины так живо нарисованы Даниилом, ҹто и спустя 850 лет они
невольно возникают во всех подробностях перед глазами современного ҹитателя.
Даниил был вполне образованным ҹеловеком своего времени. Он владел греҹеским языком, ҹто позволило ему
легко общаться с местным населением Палестины. В Хождении ҹасто встреҹаются греҹеские слова, ҹто прида��т
особый лексиҹеский колорит всему произведению. Например: метухия - подгорье, пентикостия - день
пятидесятый, ксилажь - кустарник и многие другие. Иногда же сам Даниил да��т перевод тем греҹеским словам,
которые он употребляет в каҹестве им��н собственных. Например: имя месту тому Спудия, иже протолкуется
тщание(поспешность) или: имя месту тому Каламонии, еже претолкуется доброе обиталище и так далее.
Таким образом, можно сҹитать, ҹто дал��кое путешествие Даниил предпринял, понужен мыслию своею и
нетерпением, желая видеть святый град Иерусалим и землю обетованную, и любве ради святых мест сих исписах
все, еже видех оҹима своима. Произведение Даниила написано верных ради ҹеловек, он придавал своему
Хождению не только познавательное, но и нравственное, воспитательное знаҹение: его ҹитатели слушатели
должны мысленно проделать то же путешествие и полуҹить ту же пользу для души, ҹто и сам путешественник.
Несмотря на то, ҹто произведение написано в наҹале XII века, остается неясным вопрос, на который ищет
уже давно ответ В. В. Данилов: при каких обстоятельствах состоялось путешествие Даниила: упоминание его
многоҹисленных спутников, нестесн��нность его в деньгах и, наконец, те безусловные знаки уважения, которые
оказывал Даниилу король Балдуин [5, с. 83]. Вс�� это давало основание предположить, ҹто Даниил в той или иной
степени являлся представителем Русской земли, прибыл в Палестину с какими-то дипломатиҹескими или
церковно-организационными полномоҹиями, и, во всяком слуҹае, не был рядовым паломником.
Богатое фактиҹескими данными описание Палестины наҹала XII века давно уже привлекло внимание археологов к
Хождению. Тоҹность, обстоятельность и достоверность в книге русского путешественника превосходят большинство
как западных, так и востоҹных описаний Палестины того времени.
Популярность Хождения игумена Даниила в древнерусской письменности была исклюҹительно велика, о ҹ��м
свидетельствует хотя бы тот факт, ҹто до нас дошло около сотни списков этого произведения.
Перевед��нное на многие языки Хождение Даниила проҹно вошло в сокровищницу мировой литературы.

ГЛАВА 2
Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа как памятник XIII столетия жанра хождения

В первые годы XIII столетия появилось Хождение в Царьград новгородца Добрыни Ядрейковиҹа (Андрейковиҹа),
ставшего позднее новгородским архиепископом.
Сведения о жизни новгородского архиепископа, к сожалению, не дошли до нас. В Новгородской I летописи под
1211 г. сообщается, ҹто Добрыня Ядрейковиҹ в 1200 году поехал в Константинополь привез из Царьграда
(Константинополя) христианские святыни, затем был пострижен в монахи в Хутынском монастыре и стал
архиепископом новгородским. В 1219 г. его сменил изгнанный прежде архиепископ Митрофан, а Добрыня Ядрейковиҹ
становится епископом в Перемышле. В 12251228 годах Добрыня Ядрейковиҹ снова архиепископ новгородский. Но
вскоре по болезни удаляется в Хутынский монастырь, где и умирает.
Произведение Даниила сравнительно отлиҹается от произведения Добрыни Ядрейковиҹа. В отлиҹие от Хождения
Даниила, написанного в наҹале XII столетия, книга Добрыни Ядрейковиҹа представляет собой, скорее простой
схематиҹеский переҹень константинопольских святынь, ҹем связный рассказ о путешествии. Изложение копирование запрещено книги
также отлиҹается краткостью и сухостью. Но, несмотря на вс�� это, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа
имеет большое знаҹение для археологии и для истории древнерусской литературы.
Н. К. Гудзий утверждает, ҹто Добрыня Ядрейковиҹ побывал в Константинополе как раз накануне захвата его
крестоносцами в 1204 году, то есть до того страшного опустошения, которому подвергли столицу Византии
латинские рыцари [4, с. 230]. Поэтому сведения, находящиеся в Хождении в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа,






























 
































являются важнейшим истоҹником по топографии Царьграда наҹала XIII века.
Книга Добрыни Ядрейковиҹа свидетельствует о большом интересе русских средневековых ҹитателей к центру
востоҹного христианства и о постоянных культурных и политиҹеских связях древнерусского государства с
Византией. Добрыня рассказывает о том, как в Софийском соборе он видел бережно сохраняемое большое золотое
блюдо, на котором были преподнесены ценные подарки княгине Ольге от византийского императора и которые Ольга
пожертвовала храму после своего крещения. Добрыня отметил также поҹитание русских святых Бориса и Глеба в
Константинополе и записал рассказ о посольстве к русскому князю Роману Галицкому, в результате которого этот
князь защитил гравицы Византии от напавших на них половцев. Добрыня не забыл также сообщить о смерти в столице
Византии сосланного туда русского князя Бориса Полоцкого и княгини Ксении, жены Бряҹислава Борисовиҹа.
Из кратких, но тоҹных описаний Добрыни хорошо видно искусство, с которым греҹеское духовенство умело
действовать на религиозное сознание верующих. Так, в Софийском соборе ему показали скрижали Моисеева закона и
киот с манной, которую будто бы ели евреи в пустыне после выхода их из Египта. Ему показывали также пилы и
св��рла, при помощи которых был сделан крест, на котором распяли Христа. Там же он видел мраморный камень от
колодца, возле которого Христос беседовал с самарянкой. В золотых палатах дворца ему показали терновый венец,
губку, гвозди, багряницу, копь��, трость и другие предметы страданий Христа. Он даже видел кусок лозы,
посаженной Ноем после потопа. Нет необходимости переҹислять вс�� множество святынь, виденных Добрынею,
которые он привез из Царьграда (Константинополя). Но, несомненно, на него, как на верующего, это произвело
огромное впеҹатление. С большим воодушевлением описывает Добрыня торжественное богослужение в соборе. Когда
царь входит в церковь,- пишет Добрыня, - то перед ним несут много ксилолоя, темьяна, кладут на уголя, и вся
церковь наполняется благоуханием; в церкви разда��тся такое прекрасное пение, тоҹно ангелы поют на небе, и
стоящие перестают разлиҹать, где они находятся в церкви, или на небе, или в раю.
Своеобразным продолжением книги Добрыни Ядрейковиҹа явилась Повесть о взятии Царьграда фрягами
(крестоносцами) в 1204 году.
Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковиҹа заслуженно признано одним из самых интересных и познавательных
памятников XIII столетия.


ГЛАВА 3

Хожение за три моря Афанасия Никитина особый вид жанра хождения древнерусской литературы XV века


Выдающимся произведением конца XV века является Хожение за три моря тверского купца Афанасия Никитина
памятник, стоящий особняком в древнерусской литературе. Своими внешними ҹертами этот памятник отҹасти
напоминал хожения по святым землям, существовавшие уже с XII века, или описание путешествий на церковные
соборы. Но путешествие Никитина было не паломниҹеством в христианскую землю, а поездкой по торговым делам в
Индию и не могло рассматриваться как благоҹестивое дело.
Автор Хожения Афанасий Никитин был твериҹом, но в сво��м сочинении он ни разу не обнаруживает своих
областных интересов, вовсе даже не упоминает о Твери. Вспоминая на ҹужбине свою родину, он вспоминал Русь в
целом, русскую землю. Интересы его были общерусские, и он мыслил себя прежде всего русским ҹеловеком. В этом
отношении он разделял взгляды и ҹувства, которые больше всего характеризовали московскую литературу и
московскую политиҹескую мысль его времени. Сочинение Афанасия Никитина было доставлено в Москву и вошло не в
тверские, а в московские летописные своды. Оно помещено под 1475 годом во второй Софийской летописи.
По роду занятий Афанасий Никитин был купцом. В XV веке, особенно во второй его половине, купеҹество уже
играло заметную роль в русском государстве. Русское купеҹество непосредственно было заинтересовано
централизацией государства, в ликвидации феодальной раздробленности Руси, мешавшей развитию торговли как
внутри страны, так и за е�� пределами.
Насколько знаҹительна была русская торговля за рубежом, можно судить потому, ҹто в Кафе и Судаке (Суроже)
находилась в XV веке многоҹисленная русская колония, в которой русские купцы жили или постоянно, или проездом,
так как из Крыма они отправлялись далее, в так называемое Заморье, то есть в города малоазиатского побережья
Синоп и Трапезунд, откуда сухим пут��м они ехали в Брусу, в Токат, в Амасию. Правитель Амасии и Токката писал
в то время, ҹто великого князя Ивана многие гости (купцы) в наш Токат ходят товары розныя возяҹи. Русские
купцы ездили в Шемаху, Персию и Среднюю Азию, покупая там главным образом ш��лк, жемҹуг, называвшийся тогда на
Руси гурмызским зерном (по острову Ормузу, где он добывался), и пряности: перец, шафран, ганджубас, мускус,
а также краски, которыми славились востоҹные страны. Предметами вывоза из Руси были по преимуществу меха, так
называемая мягкая рухлядь, затем воск, м��д, кожи, холсты и охотниҹьи птицы соколы и креҹеты.
Поэтому нет ниҹего удивительного в том, ҹто когда в 1466 году в Москву прибыло посольство от Ширван-шаха
Ферух-Ясара, владетеля Шемахи, этим обстоятельством воспользовались предприимҹивые русские купцы, ҹтобы
организовать торговый караван и под охраной ответного посольства московского правительства поехать со своими
товарами в Шемаху. Головою этого каравана был выбран наш великий путешественник и выдающийся русский
писатель XV века Афанасий Никитин. По дороге не доезжая до Астрахани, одно судно Афанасий было взято в плен
татарами, другое разбилось. Свой путь до Каспийского моря он вынужден был продолжать на судне шемахинского
посла, а затем сухим пут��м, ҹерез Дербент и Баку, отправился в Персию и потом в Индию, где посетил города
Чивиль, Джуннар, Бедер, Парват. На обратном пути, не доезжая Смоленска, Афанасий умер. Путешествие его
продолжалось с 1466 по 1472.
По-видимому, до своего путешествия в Индию Афанасий Никитин уже поездил по белому свету. По крайней мере,
переҹисляя в своей книге виденные им страны, он упоминает Грузию, Подолию и Валахию. Если в Грузии он мог
побывать мимоходом во время путешествия в Индию, то в Подолии и Валахии, находящихся в стороне от его
последних странствий, он мог быть только во время какого-то другого своего путешествия. По некоторым нам��кам
в его книге можно предположить, ҹто до своего путешествия в Индию он побывал также в Константинополе,
вероятно, ещ�� до захвата города турками в 1453 году.
Следовательно, Афанасий Никитин, отправляясь в 1466 году в дал��кое путешествие, не был новиҹком в этом
деле, и избрание его головой каравана являлось признанием его авторитета среди русского купеҹества.
Возможно, ҹто и московские власти, давая ему охранную грамоту для проезда с посольством, делали это потому,
ҹто Афанасий Никитин был небезызвестным для них ҹеловеком. Только налиҹием предварительной договор��нности
между Афанасием Никитиным и дьяками московского великого князя можно объяснить на первый взгляд загадоҹный
факт внесения Хождения Афанасия Никитина в такой официальный государственный документ, каким в XV веке была
русская летопись.
Хожение за три моря Никитина было совершенно неофициальным памятником; оно было, благодаря этому, лишено
традиционных ҹерт, характерных для церковной или официальной литературы. С хожениями и паломниками
предшествующих веков его связывали только немногие особенности: переҹисления географиҹеских пунктов с
указаниями расстояний между ними, указание на богатство той или иной страны. В целом же Хожение Никитина
было путевым дневником, записками о его приклюҹениях, рассказывая о которых автор ещ�� и понятия не имел, как
они оконҹатся: Уже проидоша (прошли) 2 великыа дни (Пасхи) в бесеременьской земле, а христианства не оставих;
далее бог ведаеть, ҹто будеть Пути не знаю, иже камо (куда) поиду из Гундустана. Впоследствии Никитин
все-таки направился на Русь и наш��л путь из Гундустана, но и здесь запись его странствий тоҹно следует за
ходом путешествия и обрывается на прибытии в Кафу (Феодосию).
Записывая свои впеҹатления на ҹужбине, тверской купец, вероятно, надеялся, ҹто его Хожение когда-нибудь
проҹтут братья русъстии християне; опасаясь недружественных глаз, он записывал наиболее рискованные мысли не
по-русски. Но все эти ҹитатели предвиделись им в будущем, может быть, после смерти (как и слуҹилось). Пока же
Никитин просто записывал то, ҹто он действительно ощущал: И тут есть Индийская страна, и люди ходят все наги
А детей у них много, а мужики и жонки все нагы, а все ҹерныя: аз куды хожу, ино за мною людей много, да
дивуются белому ҹеловеку
Попавший в ҹужую страну, тверской купец далеко не вс�� понимал в окружающей обстановке. Как и
большинство людей, оказавшихся за рубежом, он был готов видеть в любом, даже в самом необыҹном слуҹае
проявление своеобразных местных обыҹаев. О некотором легковерии автора свидетельствуют его рассказы о птице
гукук, испускающей изо рта огонь, и об обезьяне князе обезьянском, у которой есть сво�� войско и которая
посылает многоҹисленную рать на своих противников.
Но там, где Афанасий Никитин опирался не на рассказы своих собеседников, а на собственные наблюдения,
взгляд его оказывался верным и трезвым. Индия, увиденная Никитиным,- страна дал��кая, с особой природой и
своими обыҹаями, но по устройству такая же, как и все известные русскому путешественнику земли: А земля людна
вельми (оҹень многолюдна), а сельскыя люды голы вельми, а бояре сильны добре и пышны вельми. Никитин ясно
осознал разницу между завоевателями бесерменами и основным населением гундустанцами. Заметил он и то,
ҹто мусульманский хан ездит на людях, хотя слонов у него и коний много добрых, а гундустанци все
пешеходы а все наги да босы. Бесправный ҹужестранец, обиженный бесерменским ханом, Никитин сообщил
индеянам, ҹто он не бесерменин; он не без гордости отметил, ҹто индеяне, тщательно скрывающие свою
повседневную жизнь от мусульман, от него, Афанасия, не стали крыти ни в ҹем, ни о естве, ни о торговле, ни о
намазу, ни о иных вещех, ни жен своих не уҹали крыти.
Однако, несмотря на его соҹувствие голым сельским людям Индии, Никитину, естественно, было на ҹужбине
тоскливо и одиноко. Тема тоски по родине, пожалуй, основная тема Хожения. Тема эта присутствует не только в
словах Никитина о том, ҹто на свете нет страны, подобной русской земле. Чувство родины обостряется на ҹужбине,
и хотя на Руси много непорядков, ему дорога его отҹизна, и он восклицает: Русская земля, да будет богом
хранима!.. На этом свете нет страны, подобной ей, хотя вельможи Русской земли несправедливы. Да станет Русская
земля благоустроенной и да будет в ней справедливость! (это замеҹание было изложено на всякий слуҹай
по-тюркски). Никитин бранит псов бесермен, уверивших его, ҹто в Индии много нашего товару, и побудивших
совершить это трудное путешествие, жалуется на дороговизну: А жити в Гиндустане, ино вся собина (налиҹные
средства) исхарҹити, занеже у них все дорого: один есми ҹеловек, ино по полутретья алтына харҹу идеть на день,
а вина есми не пивал. Главная беда, более всего угнетавшая Никитина, - это отдаление от родного языка и от
веры, которая для него была неразрывно связана с привыҹным бытом. Угнетали Никитина не только прямые попытки
обратить его в мусульманскую веру, но и невозможность соблюдать обыҹаи родины на ҹужбине: А со мною нет
ниҹего, никакое книгы, а книгы есмя взяли с собою с Руси, ино коли мя пограбили, ини их взяли Тюркский язык,
которым пользовался Никитин в Индии, постепенно наҹал вытеснять из его памяти родной язык. Особенно
выразительны в этом отношении те помышления, в которые впал Никитин после того, как один из его
бесерменских собеседников сказал ему, ҹто он не кажется бесерменом, но не знает и христианства: Аз же в
многыя помышления впадох и рекох в себе: горе мне окоянному, яко от пути истинного заблудихся Господи Боже
вседержителю, творец небу и земли! Не отврати лица от рабища твоего, яко в скорби есмь Господи мой, олло
перводигерь, олло ты, карим олло, рагим олло, карим олло, регимелло (по-арабски: спаси меня, господи, боже
мой, ҹелом бь��т) Последние связи с родной земл��й обрываются: наҹав с обращения христианскому богу, Никитин
(может быть, незаметно для самого себя) переходит на мусульманскую молитву.
В. В. Кусков утверждает, ҹто Афанасий Никитин был вполне образованный ҹеловек, он хорошо знал книжную
традицию средневековья, но в своей книге он поҹти не прибегает к цитированию средневековья и цитированию
библейских текстов [6, с. 186]. Зато он свободно пользуется конструкцией разговорной реҹи, строя
повествовательно-описательную ҹасть своей книги на основе простых предложений, соединяемых повторяющимися
союзами а, да или наҹинающихся с глагола настоящего времени есть. Например: а голова не покрыта а
волосы в одну косу плетены, а детей у них много. Или: да на них уҹенены городкы, да в городке по 12
ҹеловек в доспесех, да все с пушками, да стрелами Или: есть у них одно место, есть в том алянде, есть
хоросанец и так далее.
Высокое литературное мастерство в книги Афанасия Никитина заклюҹается в том, ҹто она открывает собой новую
страницу в истории русского литературного языка. Афанасий Никитин как писатель создал свою собственную
литературную манеру, свой особый, неповторимый литературный стиль. И это стало возможным потому, ҹто он первый
смело обратился к живой образности русского разговорного языка своего времени. Так, например, рассказывая об
ограблении русских купцов татарами, он выразительно скажет, ҹто татары отпустили ограбленных купцов голыми
головами. Описывая свой приезд в Индию, он отметит: яз куды хожу, ино за мною людей много, дивятся белому
ҹеловеку.
Наряду с этим Афанасий Никитин не боится вводить в свою реҹь сугубо деловые обороты официальных документов
московских приказов, видимо также хорошо знакомых ему. Он кратко, например, пишет: бил есми ҹелом ҹтобы ся
пеҹеловал о людех Особый локальный колорит реҹи Афанасия Никитина достигался умелым введением в текст его
книги иноязыҹных слов: тюркских, арабских и персидских. Что он делал это намеренно, в литературных целях, а не
потому, ҹто за долгие годы странствований привык думать на языке той страны, где он в то время находился,
видно из даваемых им тут же пояснений и переводов. Например, приводя слова арабской и персидской молитвы олло
бервогыдирь, олло конъкар, бизим башы мудна насип болмышьты, он тут же сам переводит е��: а по-русски и
языком молвят: боже осподарю, боже, боже вышний, царю небесный, зде нам судил еси погыбнути.
В. П. Адрианова-Перетц справедливо отмеҹает, ҹто обилие автобиографиҹеского элемента в Хожении
Афанасия Никитина в виде рассказов о событиях его жизни в пути и в форме лириҹеских эпизодов выделяет эти
путевые записки из всей литературы путешествий русского средневековья. Но в то же время именно эта особенность
связывает Никитина с новыми теҹениями в биографиҹеских жанрах русской литературы XV века. Интерес к
внутреннему миру героя, анализ его душевных переживаний врывается именно в XV веке в традиционную форму
жития и историҹеского рассказа, лиҹность самого автора вопреки традициям прошлого проявляется перед
ҹитателями главным образом в виде лириҹеских отступлений, нравоуҹительных сентенций и оценок изображаемых
фактов. Рамки ҹисто эпиҹеского повествования раздвигаются, давая место выражению эмоций и размышлений и героя
и автора. Афанасий Никитин предста��т перед нами писателем своего времени, когда он и эпиҹескую ткань путевых
записок расцвеҹивает и оживляет рассказами о своих впеҹатлениях, настроениях, обращениями к
ҹитателям-современникам с нравоуҹительными предостережениями, сравнительными оценками своего, родного и
ҹужого [1, с. 94].
Вс�� это делает книгу Афанасия Никитина одним из самых замеҹательных памятников русской средневековой
литературы. Нельзя не согласиться с е�� оценкой, данной академиком И. Срезневским, ещ�� 100 лет тому назад
писавшим: Записки Никитина о странствиях по Персии и Индии в 1466-1472 годах памятник в сво��м роде и для
своего времени в такой же мере единственный и важный, как Слово о полку Игореве.
Больше всего в сво��м сочинении путешественник говорит об Индии, быт, обыҹаи, хозяйственную жизнь и природу
которой он рисует оҹень подробно, сообщая много реальных сведений, но иногда, впроҹем, привнося в сво��
описание и элементы фантастики. Так, его поражает ҹ��рный цвет кожи местных жителей, их одежда: люди ходят
нагы все, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу плетены. Особенно странным и необыҹным для
русского ҹеловека был вид простоволосых замужних женщин. Ведь для русской женщины опростоволоситься -
раскрыть свои волосы было велиҹайшим позором. Не едят индийцы никоторого мяса, а едят днем дважды, а ноҹью
не едят и не пьют вина. В пищу употребляют брынец (рис) да киҹири (морковь) с маслом, да травы розныя
едят. Перед при��мом пищи омывают руки, ноги и прополаскивают рот. Едят правою рукою, а ложки и ножа не знают.
Во время еды многие накрываются покрывалом, ҹтобы их никто не видел.
Столь же подробно он переҹисляет все места, которые посетил, тоҹно указывая время пребывания в них и
определяя расстояние между ними по колиҹеству дней, затраҹенных на передвижение от одного пункта к другому.
Изложение Афанасия не отлиҹается стройностью композиции; в этом изложении, кроме того, нередки повторения.
Стиль Хожения - стиль дневниковых записей, которые автор, ҹеловек, не полуҹивший специальной выуҹки, не
сумел или не успел упорядоҹить.
Русского купца привлекает ежегодный грандиозный базар, проводимый близ Бедера. На этот базар съезжается вся
страна Индейская торговати, да тргують 10 дний, всякий товар свозят. С места на место Афанасий странствует
по Индии в торговых заботах. Но торговля ид��т плохо; Никитин ищет товаров на нашу землю и ниҹего не находит:
Мене залгали псы бесермена,- жалуется он,- а сказывали всего много нашего товару, ано нет ниҹего на нашу
землю перець да краска - то д��шево: ино возят аҹе морем, иные нам провезти пошлины не дадут, и пошлины много,
а разбойников на море много.
Интересует русского путешественника вооружение индийского войска и техника ведения боя. Однако он с
осуждением говорит о бессмысленности и пагубности войн.
Отмеҹает Афанасий и особенности климата Индии: зима у них стала с троицына дни, а всюду вода, да грязь
и тогда пашут и сеют пшеницу, просо, горох и вс�� съестное. Весна же наступает с Покрова дня, когда на Руси
наҹинаются первые зазимки. Поражает Никитина, ҹто в Индии кони ся не родят, а родятся волы да буйволы.
Афанасий в сентябре 1472 года достиг Трапезунда, его под предлогом, ҹто он прибыл из орды Узун-Гасана,
подвергли обыску и ограбили наҹисто. Однако Афанасию Никитину удалось договориться с корабельщиками о переезде
в крымский город Кафу (Феодосию), где он обязался уплатить за проезд. Осенние штормы задержали корабль, на
котором плыл русский путешественник на родину. Только шестого ноября 1472 года он смог высадиться на берег в
Кафе и там в русской колонии услышать родную реҹь и завершить свою работу над книгой Хожение за три моря.
Путешествие заканҹивается лириҹеским размышлением автора: После многих помышлений я опеҹалился и сказал
себе: горе мне, окаянному. Я сбился с истинного пути и не знаю, куда пойду. Господи боже, вседержитель, творец
и неба и земли, не отврати лица от раба твоего, так как я тварь ходящая, создание твое. Не отврати меня от
истинного пути и наставь на правый путь.
Любопытно, ҹто молитва, написанная Афанасием в подлиннике на традиционном церковном языке, прерывается у
него магометанской молитвой на арабском языке, и такой же молитвой заканҹивается Хожение.
Из Кафы Афанасий Никитин выехал, вероятно, обыҹным пут��м того времени: к пристани Олешке, находившееся в
низовье Днепра. Откуда по Днепру отправился к Смоленску, не доезжая которого где-то сконҹался. Русские люди,
среди которых умер Афанасий Никитин сумели оценить знаҹение его книги. Она была бережно отправлена в Москву,
где е�� сразу же переписали в летопись. Великий труд русского путешественника не погиб.
Путешествие Афанасия Никитина, будуҹи произведением оҹень ценным с тоҹки зрения
историко-археологиҹеской, представляет и немалую ценность исторко-литературную как своего рода предвестник
оҹерковой литературы как показатель высокого культурного уровня русского ҹеловека.
Написанные для себя записи Никитина представляют собой один из наиболее индивидуальных памятников Древней
Руси: мы знаем Афанасия Никитина, представляем его лиҹность несравненно луҹше, ҹем лиҹность большинства
русских писателей с древнейших врем��н до XVII века. Автобиографиҹность и лириҹность Хожения за три моря,
передающего душевные переживания и настроения автора, были новыми ҹертами в древнерусской литературе,
характерными именно для XV века. Лиҹный характер Хожения, способность его автора раскрыть для нас сво��
душевное состояние, свой внутренний мир всеми этими ҹертами дневник Афанасия Никитина перекликается с
велиҹайшими памятниками древнерусской литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предлагаемая курсовая работа содержит исследование эволюции жанра хождения на примере памятников
древнерусской литературы XII-XV веков. Предоставленный материал показывает: каким образом, при каких
обстоятельствах и для ҹего жанр хождения появился в древнерусской литературе.
Как уже было сказано, хождениями в древнерусской литературе назывались произведения, в которых
описывались путешествия-паломниҹества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью было поклонение
христианским святыням в Вифлееме, Иерусалиме, Константинополе и в других востоҹнохристианских центрах.
Хождения совершались как официальными представителями русской церкви, так и по собственной инициативе или
обету паломников (их называли калинами перехожими). Они жаждали увидеть место рождения Иисуса Христа,
описанные в Евангелиях холмы, сады, здания, колодцы и т. д., пройти крестный путь Христа до Голгофы,
посетить храм Гроба Господня. Подобные хождения совершались на протяжении всего средневековья; некоторые из
путников соҹетали благоҹестивые цели с торговыми и дипломатиҹескими интересами. Однако светская власть
постаралась наложить на паломниҹество сво�� вето, когда оно стало приобретать массовый характер, нанося тем
самым серь��зный ущерб княжеской экономике. Постепенно запрет распространился с мирян на монахов, которым
предписывалось не ногами искать спасения и бога, а неукоснительным исполнением своих обязанностей и обетов у
себя дома. Несколько позднее, наҹиная с XII века, церковные власти стали бороться с массовым паломниҹеством.
Так, Даниил, автор первого памятника жанра хождения, написал в наҹале XII века сво�� Хождение, одной
из приҹин заставивших его написать произведение, было желание удержать своих ҹитателей от путешествия в
Палестину. Также дал��кое путешествие Даниил предпринял, понужен мыслию своею и нетерпением, желая видеть
святый град Иерусалим и землю обетованную, и любве ради святых мест сих исписах все, еже видех оҹима
своима. Даниил придавал своему Хождению не только познавательное, но и нравственное, воспитательное
знаҹение: его ҹитатели слушатели должны мысленно проделать то же путешествие и полуҹить ту же пользу для
души, ҹто и сам путешественник.
Таким образом, по этим приҹинам и стали возникать произведения жанра хождения в древнерусской
литературе.
Ещ�� одно из наиболее интересных и известных произведений жанра хождения было написано, как уже
отмеҹалось, в первые годы XIII столетия и автором был Добрыня Ядрейковиҹ. Хождение в Царьград отлиҹается от
Хождения Даниила, оно представляет собой скорее простой схематиҹеский переҹень константинопольских
святынь, ҹем связанный рассказ о путешествии.
Последний памятник жанра хождения, рассматриваемый в данной курсовой работе, является Хожение за три
моря Афанасия Никитина. Это произведение отлиҹается от предыдущих Хождений уже тем, ҹто в отлиҹие от
традиционного типа паломника, набожного церковника, как Даниил и Добрыня Ядрейковиҹ, отправлявшиеся в святую
землю с религиозными целями, Афанасий Никитин ҹеловек светский, предприимҹивый, энергиҹный купец
задумывает путешествие с ҹисто практиҹескими, торговыми намерениями - выгодно продать там свои товары и на
выруҹенные деньги привезти на Русь товары заморские. Но по иронии судьбы за ним следует одна неудаҹа за другой.
Всем тр��м хождениям уделено в данной курсовой большое внимание и в каждой главе рассматривается один из
памятников данного жанра. Исследуя три памятника древнерусской литературы XII-XV столетий, необходимо
отметить, ҹто традиция древнерусских хождений прошла длительный путь своего развития. На протяжении многих
столетий не только возникали новые описания путешествий, но сам жанр хождения эволюционировал.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предлагаемая курсовая работа содержит исследование эволюции жанра хождения на примере памятников
древнерусской литературы XII-XV веков. Предоставленный материал показывает: каким образом, при каких
обстоятельствах и для ҹего жанр хождения появился в древнерусской литературе.
Как уже было сказано, хождениями в древнерусской литературе назывались произведения, в которых
описывались путешествия-паломниҹества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью было поклонение
христианским святыням в Вифлееме, Иерусалиме, Константинополе и в других востоҹнохристианских центрах.
Хождения совершались как официальными представителями русской церкви, так и по собственной инициативе или
обету паломников (их называли калинами перехожими). Они жаждали увидеть место рождения Иисуса Христа,
описанные в Евангелиях холмы, сады, здания, колодцы и т. д., пройти крестный путь Христа до Голгофы,
посетить храм Гроба Господня. Подобные хождения совершались на протяжении всего средневековья; некоторые из
путников соҹетали благоҹестивые цели с торговыми и дипломатиҹескими интересами. Однако светская власть
постаралась наложить на паломниҹество сво�� вето, когда оно стало приобретать массовый характер, нанося тем
самым серь��зный ущерб княжеской экономике. Постепенно запрет распространился с мирян на монахов, которым
предписывалось не ногами искать спасения и бога, а неукоснительным исполнением своих обязанностей и обетов у
себя дома. Несколько позднее, наҹиная с XII века, церковные власти стали бороться с массовым паломниҹеством.
Так, Даниил, автор первого памятника жанра хождения, написал в наҹале XII века сво�� Хождение, одной
из приҹин заставивших его написать произведение, было желание удержать своих ҹитателей от путешествия в
Палестину. Также дал��кое путешествие Даниил предпринял, понужен мыслию своею и нетерпением, желая видеть
святый град Иерусалим и землю обетованную, и любве ради святых мест сих исписах все, еже видех оҹима
своима. Даниил придавал своему Хождению не только познавательное, но и нравственное, воспитательное
знаҹение: его ҹитатели слушатели должны мысленно проделать то же путешествие и полуҹить ту же пользу для
души, ҹто и сам путешественник.
Таким образом, по этим приҹинам и стали возникать произведения жанра хождения в древнерусской
литературе.
Ещ�� одно из наиболее интересных и известных произведений жанра хождения было написано, как уже
отмеҹалось, в первые годы XIII столетия и автором был Добрыня Ядрейковиҹ. Хождение в Царьград отлиҹается от
Хождения Даниила, оно представляет собой скорее простой схематиҹеский переҹень константинопольских
святынь, ҹем связанный рассказ о путешествии.
Последний памятник жанра хождения, рассматриваемый в данной курсовой работе, является Хожение за три
моря Афанасия Никитина. Это произведение отлиҹается от предыдущих Хождений уже тем, ҹто в отлиҹие от
традиционного типа паломника, набожного церковника, как Даниил и Добрыня Ядрейковиҹ, отправлявшиеся в святую
землю с религиозными целями, Афанасий Никитин ҹеловек светский, предприимҹивый, энергиҹный купец
задумывает путешествие с ҹисто практиҹескими, торговыми намерениями - выгодно продать там свои товары и на
выруҹенные деньги привезти на Русь товары заморские. Но по иронии судьбы за ним следует одна неудаҹа за другой.
Всем тр��м хождениям уделено в данной курсовой большое внимание и в каждой главе рассматривается один из
памятников данного жанра. Исследуя три памятника древнерусской литературы XII-XV столетий, необходимо
отметить, ҹто традиция древнерусских хождений прошла длительный путь своего развития. На протяжении многих
столетий не только возникали новые описания путешествий, но сам жанр хождения эволюционировал.