Писатель уникальной (не только для Украины) популярности, рекордных - миллионных! - тиражей, произведения которого знали даже необразованные, за что его некоторая прихотливая критика исключала из литературы, а диктаторы - из жизни. Хоть постигла его судьба юмориста-мученика, но и после десятилетней каторги на Печере, словно тот Мамай или Байда, не перестал он “усмехаться” вплоть до смерти. Вот несколько голосов: “Когда речь идет о сатире, то вместо Гейне, Свифта, Рабле, что, отбрасывая какую-то идею, уничтожали ее всю, с председателя до пят, - находим… Остапа Вишню, остроумного, талантливого, но до безделушек “литературного обывателя”, как говорил Щедрин “непреклонного обличителя исправной неосновательности и городничего заблуждения”, протестанта против “маленьких изъянов механизма” (Дмитрий Донцов, 20-ые годы). “Традиция “губановцев” не раз отражается на юморе Остапа Вишни… Низкопробной культуры юмор Остапа Вишни. О. Вишня - это кризис нашего юмора… Охаивать О. Вишню его “приемами” - это значит фактически писать рецензию на читателя… Мы констатируем факт огромной популярности и успеха среди читателей массы Вишневых “улыбок”.

Этот факт принуждает нас сказать, что только низкий культурный уровень или настоящая “культура примитивизма” (пусть простит нам господин Донцов за плагиат) может продуцировать Вишневый юмор и питаться им. Недалекое будущее несет забвение Остапу Вишне” (Б. Верный - Антоненко - Давидович, 20-ые годы). “Улыбки” Остапа Вишни я полюбил. Полюбил их за то, что они душисты, за то, что они нежны, за то, что они жестоки, за то, что они смешны и в то же время глубоко трагические…” (Николай Хвилевый. “Остап Вишня в свете левой балабайки”. ПРОЛЕТ-ФРОНТ, ч. 4, июль 1930, с. 309).

“В следствию помощи Украине со стороны ЦК ВКП(б), и в первую очередь Сталина, агенты империалистических интервенционистов были разбиты, националисты были демаскированы, и кулацкие идеологи и их сторонники были практически прогнаны с поля украинской советской литературы… Исчез ореол тех прежних “звезд, славу которых искусственно раздували националисты: кулацкий шут Остап Вишня… и подобные”. (Иван Кулик, в московском альманахе ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СССР. 1934, ч. 7-8). “Даст Бог выжить каторгу - то пусть мне рука отсохнет, как возьму перо в руки. Только - Сибирь, глухомань! Силки расставляю и рыбу ловлю” (Остап Вишня в разговоре со своим другом Иосифом Гирняком летом в 1934 году в концлагере “Ухтпечлаг”).

В своих еще полностью не опубликованных воспоминаниях об Остапе Вишне Иосиф Гирняк, известный актер “Березоля”, повествует также, как он в 1934, будучи узником Ухтпечлага, читал раз перед аудиторией узников-шахтеров рассказ русского юмориста Зощенко. Крики из зала: “По-украински! Вишню давай!” Среди аудитории каторжников был и Остап Вишня, который получил 10 лет “отдаленных таборов”. “Начиная с 1934 г., в связи с тем, что гражданское имя писателя было несправедливо опорочено, в его творческой деятельности наступает почти десятилетний перерыв”. …”Осознал свою патриотическую обязанность советского писателя-гражданина и Остап Вишня” (это все, что сказано о безумной травле Вишни 1930 - 33 годов и о его муках в арктическом концлагере 1934 - 43 гг. в толстенном томе ИСТОРИЯ УКРАИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, т. 2, СОВЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, Киев, Академия Наук УССР, 1957).

 ”Вся жизнь юмористом! Господи! Обезуметь можно от тоски!” (Остап Вишня. “Думы мои, думы мои…” ДНЕПР, Киев, ч 2, 1957; посмертная публикация отрывков из предсмертного дневника Вишни). Следовательно, не удался план побега от собственного таланта-погибели. Горняк повествует: в 1935 году Вишню как выдающегося “преступника”, осужденного за “террор против вождей партии”, перебросили в изолятор на Кожву (Воркута), а оттуда в 1937 году - именно во время массовых расстрелов политзаключенных по концлагерям - отправили пешим этапом - 800 километров! снег! пурга! морозы! - обратно в Чибю для дополнительного “расследования”, а фактически на расстрел.


 



Но по пути Вишня, больной ревматизмом, заболел на острое воспалением легких и был покинут в обморочном состоянии на каком-то таборном кирпичном заводе. Пока Вишня преодолевал смертельную болезнь - прошла массовая операция расстрелов заключенных. В 1943 году Вишня отсиживает десятый год тюрьмы и концлагеря, меж тем как Украина - терроризируемая, разрушенная, но непокоренная - активным и пассивным сопротивлением встречала и провожала коричневых и красных оккупантов, вырастая из трагедии террора и войны на международный фактор. Вишню перебрасывают просто из арестантского барака на Печере в писательский кабинет в Киеве. Он должен своими юморесками опровергать клевету “националистов”, якобы любимца целой Украины - Вишню - закатывала Москва, и высмеять “буржуазных националистов” но в первую очередь УПА. Так 1945 - 46 появилась ” Самостоятельная дыра ” Остапа Вишни - голос юмориста из могилы.


На беду “буржуазные националисты” и повстанцы поздравили воскресенье Остапа Вишни, часть заслуги которую вполне правильно приписали и себе, и поблагодарили юмориста, что он первым в печати советской широко проинформировал мир, что УПА еще и до сих пор живет и борется. Было какое-то непреложное понимание между Остапом Вишней и миллионами его читателей. Как воду сквозь сито, спускали они все, что было в “улыбках” Вишни для цензуры и диктатуры, а себе брали зернышки смеха, который всегда давал свежий вдох в удушающей атмосфере общего рабства.

Как в 20-ых годах крестьяне не воспринимали серьезно его слова о кулаках, так в 40-х годах повстанцы не воспринимали серьезно его слова о “националистических предателей”, а смеялись, читая его “самостоятельную дыру”, так как она была символом “самостоятельности” УССР под московским сапогом. Имел Вишня все основания записать слова любви и благодарности вот таким читателям в упомянутом дневнике: “Я дожил до той поры, когда хожу по улицам в Киеве… И я думаю, что всеми своими страданиями, всем моим сердцем, и трудами, и мыслями, имею право сказать всем моим читателям: “Я люблю вас! …Спасибо тебе, народ, что я есть я! Пусть будет благословенно твое имя!.. я имею честь большую, чудесную, несравненную и неповторимую, честь принадлежать к своему народу”. Литературное наследие Вишни - это в первую очередь тысячи юморесок в печати ежедневной на все темы дня - своеобразный тип фельетона, которому он давал название “улыбка” или еще “репейник”.

 Родились они в результате работы Вишни в редакциях первых украинских советских газет “Вести Вуцвк” (куда его просто из подвала тюрьмы ЧК вытянул Василий Блакитный весной 1921) и “Сельская правда”.

В “улыбках” Вишни отразился своеобразный тогдашний “ренессанс” крестьянства как социального состояния Украины, которое, сбросив в революции русско-помещицкое иго, не удалось пока еще накинуть себе новое русско-колхозное иго. ” Сельские улыбки Вишни”, с одной стороны, издевались над вековой крестьянской отсталостью, темнотой, анархическим эгоизмом, и асоциальной раздробленностью, а с другой - пускали острые сатирические стрелы на распространяемый Москвой паразитарный бюрократизм новой господствующей верхушки империи.

Крестьяне чувствовали в Вишне своего друга и спикера. Они понимали этого юмориста, который сам родился и вырос в сельской семье, не только от того, что он пишет, а еще больше по тому, как он пишет. За два-три года труда юмориста Вишня стал наиболее известным после Шевченко. Ради того, чтобы читать Вишню, не один крестьянин ликвидировал свою неграмотность, русифицированные рабочие и служащие учились читать на украинском языке. Вишне ежедневно приходили сотни писем с благодарностью, с просьбами помочь против различной несправедливости, разных бюрократов и органов власти. Как к президенту, пробивались к нему из самых дальних закоулков страны на аудиенцию. Он никому не отказывал и надоедал представителям власти и фельетонами, и личными ходатайствами. Председатель ВУЦВК Григорий Петровский полушутя спрашивал юмориста: “Кто, собственно, является всеукраинским старостой - Петровский или Остап Вишня?” Под давлением требований читателей значительная часть газетных “улыбок” Вишни издавались отдельными сборниками большими тиражами и по несколько раз. Должны ограничиться здесь лишь к статистике: на 1928 год вышло около 25 сборников “Улыбок Вишни”, а в 1928 году было издано четырехтомное издание избранных Улыбок. К началу разгрома и коллективизации села (1930) тираж книжек Вишни доходил до двух миллионов - неслыханной для тех времен цифры. Московский погром крестьянства и Украины оборвал этот разгон Остапа Вишни. Он перестал писать в газетах, исчез как фельетонист. Его ругали и за то, что писал, и за то, что молчал. Изредка лишь появлялся в журналах (”Красный перец”, творцом которого был “Литературная Ярмарка”, “Пролитфронт”, “Культура и быт”), писавши на более нейтральные или несколько отдаленные от политики темы: “Охотничьи улыбки” (Вишня был страстный охотник и любитель природы), “Театральные улыбки”, “Заграничные улыбки”. Теперь он вспомнил, что начинал свой путь в УССР как автор литературных пародий, которые появились с подписью Павла Грунского в первом и восьмом числах журнала “Красный путь” 1923. Он дополнил те начала новыми пародиями и шаржами (ВИШНЕВЫЕ УЛЫБКИ ЛИТЕРАТУРНЫЕ, ДВУ, 1927, 118 с.), которые наверно останутся дольше жить, чем некоторые произведения, которые он шаржировал и пародировал.