Художественные произведения Константина Симонова названы мною в одном ряду со строго документальными потому, что в фундамент их автор тоже заложил колоссальный фактический материал, лично почерпнутый им как очевидцем, военным корреспондентом на фронтах от Баренцева до Черного моря (писатель избегал пользоваться документами). Пройдет десяток лет, и читатели получат военные дневники писателя с его позднейшими комментариями в виде двухтомника, озаглавленного «Разные дни войны».

Но даже и эти дневники не отразят полностью всего богатства наблюдений, мельчайших деталей, пусть и увиденных с некоторого, порой очень небольшого расстояния и поэтому входящих на страницы трилогии «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето» (которую Ньота Тун назвала «ярким свидетельством сурового и тернистого пути к победе») не изнутри, как у Михаила Шолохова или писателей «второй волны», а как бы со стороны, но все равно придающих произведению неотразимость. Пишущему эти строки, в 1941 году волею судеб строившему военные сооружения под Смоленском, вплавь перебиравшемуся через Березину, наблюдавшему первый залп «катюш» под Оршей, выходившему по лесам из немецкого окружения, участвовавшему в обороне Москвы, при чтении романа «Живые и мертвые» - не раз приходилось удивляться, с какой точностью, непосредственностью, свежестью воссоздает Константин Симонов, рисуя политрука Синцова, «маленькую докторшу» — военврача Таню Овсянникову, все, что они могли видеть и видели вокруг себя, что думали и пережили в первые месяцы войны. Поэтому для меня останется загадкой отношение к первым двумстам с лишним страницам романа, прочитанным в рукописи А. Твардовским. «Начало моего романа Твардовскому не понравилось, как он выразился— «не погляделось», — вспоминал Симонов. — Придя к нему через день, я сидел напротив него, и он, переворачивая рукопись лист за листом, огорченно говорил мне о своем недовольстве ею». Если судить по тем же воспоминаниям, А. Твардовскому не понравилось «раздвоение» писателя «между романом и рассказом от первого лица», то, что одно и то же видится «разными глазами». На мой взгляд, это достоинство, а не просчет.




Ровно двадцать лет работал Константин Симонов над трилогией, сделав первые наброски к роману «Живые и мертвые» в 1950 году и поставив завершающее многоточие в «Последнем лете» з 1970 году. В письме к одному из своих американских корреспондентов он так характеризовал замысел и сущность собственного художественного повествования о войне: «Я видел свой долг в том, чтобы в меру сил написать войну такою, какой она была, с ее тяжелыми сторонами и трагедиями, — а война в личном человеческом плане остается трагедией до своего последнего часа. Для нас же война была глобальной трагедией, — вопрос стоял просто-напросто о существовании нации, страны: существовать нам дальше на земле или нет?..

...Я хотел, всего-навсего рассказать правду о войне — такой, какой я ее видел. Мне казалось и продолжает казаться, что правда о ней свидет
Читать новости: