Читавшие «Фауста» в завершенном виде знают, что после беседы Фауст вернулся к горестным мыслям, чуть не покончил самоубийством, но потом решил жить; он отправляется на прогулку за город и встречает веселящийся народ. В конце прогулки к Фаусту пристает черный пудель, оказывающийся Мефистофелем. Беседы Фауста с чертом завершаются тем, что они заключают договор. Все это отсутствует в «Пра-Фаусте». Без всяхой подготовки появляется Мефистофель, который, как сказано в ремарке, сидит в халате с большим париком на голове, наподобие профессора, принимающего студентов у себя на дому.

Поговорив о бытовых подробностях, Мефистофель стал затем объяснять Студенту, в чем состоит обучение на факультетах. Студент кочет избрать медицину, но Мефистофель убеждает, что начать надо с изучения логики, затем перейти к метафизике, а далее - к юриспруденции. Единственное, чего он не касается,- это богословие, но черту и не полагается быть знакомым с этим предметом. О философах, которые все расчленяют, Мефистофель говорит, что они

    * Во всем подслушать жизнь стремясь,
    * Спешат явленья обездушить,
    * Забыв, что если в них нарушить
    * Одушевляющую связь,
    * То больше нечего и слушать.
    * Еще путанее метафизика.

Здесь видимость глубины создается непонятной терминологией. Читая речи Мефистофеля, нельзя не заметить, что в сущности  он придерживается тех же взглядов на науку, что и Фауст. Разница лишь в том, что для Фауста бесплодие науки- трагедия, для Мефистофеля - одно из проявлений ничтожества людей. В заключение Мефистофель произносит знаменитое:

    * Теории, мой друг, суха.
    * Но земнее древо жижи.





Эта мысль тоже не столько мефистофельская, сколько фаустовская. Ведь именно Фауст пришел к сознанию бесплодности сухой теории. Но особенность произведения Гете состоит в том, что его идея воплощена не в одном только Фаусте. Мефистофель - не менее важный персонаж.

Здесь уместно задаться вопросом - кто такой Мефистофель. На первый взгляд-посланец ада, черт, посланный искусить и совратить Фауста с пути истинного, каким он был в народной книге о чернокнижнике Фаусте. Но есть в конце «Пра-Фауста» сцена, опрокидывающая такое представление о Мефистофеле. Герой потрясен известием о страшной судьбе Маргариты. Упрекая Мефистофеля за то, что он “скрыл от него судьбу бедной девушки, Фауст восклицает:

    * «Отвратительное чудовище.
    * Бесконечный дух, верни этого червя обратно в его собачью шкуру..
    * И далее: «Великий царственный дух, однажды явившийся мне, ты, знающий мое сердце и мою душу, зачем тебе понадобилось приковать меня к этому бесстыднику, который наслаждается позором и радуется всякой гибели!

Кто тот дух, которого имеет в виду Фауст? Совершенно очевидно, что он подразумевает Дука земли, явившегося ему в первой сцене. Из слов Фауста ясно, что Мефистофель был первоначально, Б отличие от народного предания, задуман Гете как некая сила, подвластная Духу земли. Позже, однако, Гете вернулся к народной традиции и сделал Мефистофеля чертом, правда, не совсем таким, как в народном предании. Но эту сцену Гете не исправил.

Были истрачены горы бумаги и бочки чернил для того, чтобы найти решение этого противоречия. Изобретались хитроумные объяснения, уводившие вглубь далеких философских и религиозных концепций. Гете не первый и не последний из великих писателей, у которых встречаются противоречия и несогласованность деталей. Особенно много их у Шекспира, и Гете высказал об этом соображения, которые с полным правом молено отнести к нему самому и, в частности, к «Фаусту».

    * «Шекспир всякий раз заставляет своих персонажей говорить то, что наиболее уместно, действенно и хорошо в данном случае, пренебрегая тем, что их слова, возможно, вступают в противоречие со сказанным ранее или позднее,- сказал Гете своему помощнику и секретарю И. П. Эккерману 8 апреля 1827 г. и продолжал: - Свои творения он видел живыми, подвижными, быстро протекающими перед взором и слухом зрителя, которые, однако, нельзя настолько удержать в памяти, чтобы подвергнуть их мелочной критике. Ему важно было  одно:  моментальное впечатление».

Произведения литературы пишутся для читателей, живо и непосредственно воспринимающих описанное автором, а не для филологов, с лупой разглядывающих каждую строчку текста. Однако когда писатель завоевывает такое всеобщее признание, какое выпало на долю Гете, он неизбежно становится предметом пристального изучения специалистов. А они обнаруживают то, что обычному читателю, как правило, не бросается в глаза. В конце концов не так уж важно, кому подчиняется Мефистофель - Духу земли или верховному дьяволу Сатане. Характер его обрисован со всей определенностью уже при первом его появлении в «Фаусте». Он живое воплощение отрицания всех ценностей. Можно сказать, что ему открыта определенная сторона истины - все то, что в жизни нелепо и неразумно. Этим образ, созданный Гете, отличается от черта в народных легендах, покупавшего душу Фауста. Мефистофель - носитель полного отрицания, но сам он не «отрицательный персонаж» в обычном смысле слова. Если одну сторону истины выражает Фауст, то другую - Мефистофель. Он тоже носитель идей, волновавших Гете. Мысль великого поэта была гибкой и диалектически сложной. В образе Фауста воплощен горячий порыв, энтузиазм, стремление к высоким целям. Мефистофель, будучи по-своему не менее умным, смотрит на мир с совершенно противоположной точки зрения. Уже в «Пра-Фаусте» намечено это противоречие, составляющее основу драмы идей, впоследствии полнее раскрытой Гете.
Читать новости: