Сложен и противоречив путь формирования человека. Многие силы, действуя и противодействуя, влияют на его духовный облик, его кругозор, образ поведения и судьбу. История жизни Хилари Бэрда, рассказанная им самим, делает этот факт вполне очевидным и наглядным и тем самым в той или иной мере поучительным. «Во мне все вульгарно перепуталось — покаяние, раскаяние, досада, буйство, ненависть», — говорит он в конце своего повествования. И пространный рассказ его идет далеко не прямым путем, а все более путаными тропами. Тем не менее прочертить ведущую линию развития духовного и нравственного облика этого героя возможно и необходимо, чтобы понять сущность его личности, замысел автора и его позицию. Хилари Бэрд начинает свой рассказ в зрелом возрасте, он любит точность и сообщает читателю, что ему сорок один год. Он ведет свой рассказ по дням недели, начинает его, как можно догадаться, поздней осенью, начинает с четверга, какие-то дни пропускает и заканчивает в конце декабря, на рождестве того же года.

При всей его любви к точности и деталям, года и месяцев, когда протекают события его повести, он не указывает. Потому, вероятно, что исходит из философского убеждения: «Глубины сознания не подчиняются законам времени». А его занимают глубины сознания, прежде всего своего собственного, в которые он и погружает читателя. Стараясь разобраться в мотивах и характере своих поступков, в перемежающихся душевных состояниях, он путается и колеблется, затрудняя читательское понимание, то делает решительные выводы, нередко озадачивая его. Рассказывая повесть своей жизни, Хилари Бэрд обращается к прошлым дням, к тяжким переживаниям детства и юности, которые травмировали его психику, и к роковым обстоятельствам ранней молодости, переломившим его карьеру и судьбу. Беспризорный маленький Джо из романа Диккенса «Холодный дом» на вопрос, кто его родители, отвечает: «Отца нет, матери нет, друзей нет». Почти так же может на этот вопрос ответить и Хилари Бэрд: отца он не знает, мать едва помнит, слышал, что она была «потаскухой», друзей нет. Он помнит, что в приюте, уже взрослым мальчиком, он «захлебывался от злости и ненависти», и помнит, каковы были эти злость и ненависть.

«Я, — вспоминает Хилари, — ненавидел не общество— абстракцию, выдуманную ничтожными социологами, — я ненавидел всю вселенную. Мне хотелось причинить ей боль в отместку за боль, причиненную мне... Меня не покидала космическая ярость на то, что я —жертва». Следует отметить не только характер переживаний Хилари — приютского мальчика, но и суть комментария сорокалетнего Хилари Бэрда. Для него общество — «абстракция, выдуманная ничтожными социологами». Хилари Бэрд вспоминает, как в его жизни наступил счастливый перелом: он встретил «замечательного школьного учителя» мистера Османда, одного из своих спасителей. Разум его пробудился, «потоки света залили его». Книги по грамматике стали его молитвенником. «Труд познания новых слов» стал для него «как бы жизнью». Так раскрывается смысл заглавия книги «Дитя слова». Из слов «чудесного учителя» Хилари впитывал «некую веру или идеологию», которая, безусловно, оказала влияние на его жизнь. Литературные вкусы мистера Османда были «узкопатриотическими», Хилари «подыгрывал мистеру Османду», «участвовал в его игре». Патриотические произведения Генри Ньюболта и Редьярда Киплинга волновали его. «Сирота, росший без матери, я, — вспоминает Хилари, — мог теперь по крайней мере сказать, что у меня есть матьродина...» Патриотические произведения «порождали ощущение причастности к единой семье». «Но больше всех пленила... юный ум» Хилари — «повесть о Тумаи и слонах», и он мечтал о том, как «славный слон» унесет его «в мир добра и благополучия, на открытый простор, в центр всего сущего, приобщит к хороводу пляшущих». Мистер Османд хотел, чтобы Хилари «вырос хорошим человеком — сообразно его старомодному и суровому представлению».

Он ставил перед Хилари те же цели, что и Кристел, его сестра и тоже его спасительница. Он прививал ему уважение — «если говорить о вещах более возвышенных — к правде». Однако из всей совокупности воспитательных побуждений Хилари выделил одно. «Мистер Османд верил в конкуренцию. Он считал ее необходимой для совершенствования». «Parvenir a tout prix» (преуспеть любой ценой) — стало его лозунгом. Никто из обездоленных героев Диккенса не мог и помыслить об Оксфордском университете. А когда бесприютный герой Томаса Гарди Джуд Незаметный возмечтал о «храме науки», он жестоко поплатился за свои иллюзии. Честолюбивая мечта талантливого парня разбилась о социальные барьеры. Как поясняет возлюбленная Джуда Сью, его столкнули с дороги сынки миллионеров. С тех пор времена и обстоятельства изменились. Перед Хилари, безродным и бедным молодым человеком, еще недавно «нехорошим» приютским мальчишкой, за которым «укрепилась репутация хулигана» и у которого «регулярно возникали неприятности с полицией», врата Оксфордского университета открылись без промедления. Случай редкий, но явный. В романе не сказано, как практически осуществилась эта удача, хотя ее детали могли бы иметь значение для понимания социального аспекта события. Во всяком случае, оно не состоялось бы, если бы энергично не проявили себя по отношению к Хилари отзывчивость, доброта и забота провинциального школьного учителя мистера Османда, который его обучал и вразумлял. Однако эти свойства учителя не перешли к его ученику.



 





Поступив в Оксфордский университет, Хилари проявил усердие и незаурядные способности к языкам, древним и новым, и, руководствуясь девизом «Parvenir a tout prix», «получил все премии, на какие мог претендовать», «вошел в число первых студентов своего курса и почти тотчас был избран преподавателем другого колледжа». Но вскоре произошла катастрофа, составившая основу истории, рассказанной в романе «Дитя слова». «Любую историю можно ведь рассказать по-разному, и есть какая-то справедливость в том, чтобы нашу рассказывать цинично», — замечает Хилари Бэрд пред тем, как начать рассказ об основном событии своей жизни. Начинает он с фактов в том их виде, в каком их обозначает обычное мнение, отвлекаясь от индивидуального момента и случая: «Молодая жена и мать развлекается втихомолку; распутник обманывает своего лучшего друга и так далее. Сами факты уже предосудительны— от этого никуда не уйдешь». Но Хилари Бэрд привлекает внимание читателя к конкретной ситуации и конкретным лицам, некоторые из предосудительных фактов опровергает, а другие трактует в ином свете. «Мы были молоды, — говорит он, — и попали в тенета страшной всесокрушающей физической любви»

. Хилари было двадцать три, и он отнюдь не был распутником — на протяжении студенческих лет он «оставался девственником». Энн было двадцать пять, и ее тянуло к Хилари «с такой силой... как никогда не тянуло к мужу». Обманутому мужу Ганнеру Джойлингу было двадцать семь, и когда он узнал об измене, он не проявил агрессии, он написал Хилари: «Пожалуйста, оставьте Энн в покое. Пожалуйста». Но Хилари не отозвался на просьбу Ганнера, он перешагнул уже через многие физические препятствия и нравственные барьеры и не собирался отказываться от Энн. Он решил ее увезти и увез, после того, как «дал ей виски и выпил сам, не разбавляя водой». Энн просила его не гнать машину с бешеной скоростью, но он не прислушался к ее голосу, он гнал машину, и трагическая случайность не замедлила себя ждать: они столкнулись с «бентли», в которой почти с такой же скоростью ехал биржевой маклер. Обе машины разбились вдребезги, пострадало еще шесть машин. Энн умерла в больнице на другой день, Хилари получил физические и психическую травмы. Катастрофа переломила его карьеру и судьбу. Он подал в отставку, навсегда оставил Оксфорд, год прожил «на севере», а затем «направился в Лондон, как обычно делают преступники и люди раздавленные, потому что это самое подходящее место, чтобы спрятаться». И он спрятался, поставил на себе крест и превратился, по его словам, в «подземное существо».

Хилари Бэрд назвал себя «подземным существом» по аналогии с человеком из подполья Достоевского. Думать так есть достаточно оснований. Он читает по-русски и свою повесть «собирался назвать «Мемуары человека, живущего под землей». Автор и герой «Записок из подполья» рассказывает историю своей жизни в возрасте сорока лет. Хилари Бэрд — в возрасте сорока одного года. У человека из подполья было «ненавистное детство» и у Хилари — тоже. Подпольный человек «заключился от всех в пугливую, уязвленную и непомерную гордость». Психологическое состояние, хорошо знакомое «подземному существу». Автор «Записок из подполья» в школьные годы «пробился в число первых». Он не располагал теми возможностями, какие волею случая и переменившегося времени выпали на долю Хилари Бэрда. Он не учился ни в Оксфордском, ни в Петербургском университете и не мечтал об этом.

Но и ему мечталось, что он выступит вдруг «на свет божий, чуть не на белом коне и не в лавровом венке... Либо герой, либо грязь, середины не было». И Хилари Бэрд мечтал вознестись наверх, в «круг пляшущих». И он стал было возноситься. Не только он тянулся к манящему верху, но и к нему потянулись с довольно высокого верха. И он испытал всепоглощающую физическую страсть, чего не испытывал человек из подполья. Автор «Записок из подполья» вспоминает и рассказывает случай из своей жизни, который его особенно давил и тревожил. Когда произошло это давящее его душу событие, ему было двадцать четыре. Хилари Бэрд пережил свою первую катастрофу в двадцать три года. У «подпольного человека» и «подземного существа» много схожих самохарактеристик и парадоксальных психологических состояний. Однако живут они и вспоминают о событиях своей жизни в разное время, в разных исторических условиях, в разных странах, и внутренне их развитие далеко несхоже.