Что такое «Дневник» А. П. Довженко? Это сборник отдельных разрозненных записей писателя больше чем за десятилетие. С точки зрения логики это, наверное, тяжело назвать художественным, литературным произведением. И все же это произведение, причем художественное, высокохудожественное, так как пронизано сквозной гуманистической идеей, освещенной любовью автора к жизни, к человеку. Вместе из тем проникнуто острым осуждением жестокой тоталитарной системы, которая калечила народ физически и морально, приводила его к ужасному рабскому положению. Можно не читать многих книг о войне, чтобы представить себе то трагическое и героическое время. Следует пересмотреть «Дневник» А. П. Довженко - и найдешь ответы на все больные вопросы: почему на первом этапе пришлось так много отступать, оправданы ли те безмерные жертвы народа, которые пережили оккупацию, снова попали в лагеря, но уже сталинские. Отдельными эпизодами, зарисовками Довженко подает величественную картину беспримерного героизма народа в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Это рассказ о мальчике Тарасе, который отомстил за убитого отца-партизана, о дедах-перевозчиках, новейших сусаниных, о женщинах, которыми прикрывались немцы при наступлении, а те кричали: «Стреляйте по нам, не жалейте! Спасайте себя и Украину - окровавленную Мать!», о мужественных матросах, которые пели, идя раздетыми по лютому морозу в Киеве на смертную казнь, и множество других.

Нельзя спокойно читать Довженковские примечания о том, что за время войны на фоне обедневшей изможденной нуждающейся народной массы появилось много удовлетворенных жизнью людей. Вот «сотня наркомов. Все молодого и среднего возраста. Короткошейные, толстые и одинаково одетые. Много едят и часто…» После победы над врагом эти наркомы не ездили по селам, которые пережили оккупацию, не утешали вдов и сирот, не помогали раненым. Они удили рыбу в Донце, ели вкусные кушанья, рассказывали анекдоты и часами разговаривали по государственному аппарату со своими женами и возлюбленными.

При этом они не забывали лишь одного: придерживаться «внимательности». Белгородский комендант решил проверить документы на переправе, где сгрудилось огромное количество машин и людей. Это надолго задержало их прохождение через мост, налетели вражеские самолеты и все разбомбили. Погибло больше тысячи людей и вся техника. С болью описывает Довженко гибель Шестой армии. Когда из немецкого «мешка» каким-то чудом вырвался один из командиров и попросил срочной помощи (а еще можно было спасти тысячи бойцов!), его арестовали, начали подвергать допросу. Тем временем остатки армии погибли. Не преступная ли эта «внимательность» и глупость? Писатель обращался к командованию с проектом, как использовать тот миллион окружения, который сгрудился в прифронтовой полосе, на пользу действующей армии. Ведь они еще не предатели, не преступники, могли бы служить добрым пополнением в войске, в партизанских отрядах. Но к его мысли не прислушались…

Довженко всегда приводило в негодование, как могут быть при всех неурядицах официальные сообщения бодрые и оптимистичные: «Наши трибуны делали какие-то неизвестные мастера из особого дерева и, наверное, закляли, заворожили их. Так как с них никто не мог сказать правды, даже наибольшие смельчаки». Конечно, это еще одно следствие давления тоталитарной системы, которая беспощадно преследовала и уничтожала всех «инакомыслящих».


 






Художник болел и о «заблудных душах» дезертиров, так как их так много у нас было, считая, что это горе их, а не вина: «Не судить их надо, а просить прощения и плакать о плохом воспитаним, за духовное увечье в большое время. Кто будет судить? Следователи из трибуналов, которые распивают водку в столовой, с неприветливым взглядом глаз». Недаром писатель будто оговаривается о том, что хотел подать заявление для вступления в Коммунистическую партию, но «не видел там чистых рук». Даже в литературе - сплошной обман. Довженко пишет, что убитых - миллион, а герой один - Люба Земская. И дальше болезненно прибавляет: «О Украина, как же ты обеднела героями!».

Какими бы печальными, пасмурными и впечатляющими не были заметки писателя, оптимизм, вера в свой народ все же преобладают у него. Довженко описывает, как за километр от фронта бойцы и командиры пашут и сияют. Послевоенные записи преисполнены планов, проектов реформирования в области образования, культуры, воспитания молодого поколения, архитектуры, литературы. Все это остается, к сожалению, не услышанным, не реализованным. И сейчас, через несколько десятилетий, дышит на нас из «Дневника» могущественный, самобытный талант гениального Довженко.