В середине 30-х годов среди голосов французских поэтов выделился особенный и свежий голос Жака Превера (1900—1977). Сборники его стихов («Слова», 1946 и Др.) стали публиковаться после войны, но популярность его в годы Народного фронта была такой, что стихи Превера распространялись устно, как народная поэзия. Открытый и органический демократизм вывел Превера в середине 30-х годов далеко за пределы сюрреализма, какую бы связь с сюрреалистической поэтикой он ни сохранял. Превер принес с собой сатиру — нечастую гостью во французской поэзии XX века — сатиру антибуржуазную, сатиру антирелигиозную, сатиру антивоенную. Лирический герой Превера остроумен и ироничен, как подлинный парижанин, он говорит языком улицы, он ядовит, а порой и беспощаден. Поэзия Превера напоминает о сюрреалистическом принципе «неожиданностей» крайней дерзостью, непривычным сочетанием образов и тем, частыми прозаизмами. Но предназначение этих приемов иное — они связаны, как правило, с общей социально-сатирической направленностью поэзии Превера. Превера можно принять за популиста, но в судьбе «маленьких людей», в ординарном на первый взгляд эпизоде, понятном примере, в простой аллегории он умеет представить сложнейшие проблемы социологии, политики, даже экономики.

Наиболее очевидные проявления сатирической тенденции в творчестве Превера относятся ко времени Народного фронта, когда французская литература в основном своем течении обратилась к большим социальным темам. Тогда в стихах Превера зазвучали интонации уже не только бесшабашной анархичности — Превер «слышал повсюду», как бьется «революции сердце», «которому ничто не может биться помешать».




 






Среди стихов Превера много больших, сюжетных, почти поэм: он старался рассказать о судьбе своих героев. Поэзия Превера публицистична; стихи нередко строятся как монологи, как гневные или иронические речи. Так, поэма «Штык в землю» (1936)—это сатирическое обозрение современности, где в роли отрицательных персонажей подвизались церковники во главе с «отвратительным старцем— папой римским» и «гангстер Муссолини». Иногда образ у Превера сложен, даже изощрен, порой обманчиво и лукаво наивен, но часто он выразительно ясен. Превер учил «называть вещи своими именами» и создавал картины, которые кажутся прямой противоположностью присущей модернистским произведениям двусмысленности и неопределенности. Страшна и сильна именно своей недвусмысленностью картина гитлеровского «нового порядка» («Новый порядок»). Превер возвращал читателя к великим и простым истинам, он возмущался тем, что обычно «трудящихся старательно так изображают — кровь с молоком и чудесный летний пейзаж» и при этом «никогда не видно простого и подлинного облика труженика». Для Превера «человеческое усилие» это не «улыбающийся молодой человек»; у «человеческого усилия» — «рубцы от битв, каторые рабочий класс дал миру абсурдному» («Человеческое усилие»).

Перестройка мировоззрения и метода вследствие вторжения в искусство реальности социальных битв стала в 30-е годы признаком времени. Статья Ромена Роллана «Прощание с прошлым» (1931) — веха пути многих французских интеллигентов.

Метод социалистического реализма вызревал в сложной структуре романа «Очарованная душа» по мере эволюции Роллана; итоги ее он сам подводил в своей публицистике, поясняющей в то же время эволюцию многих современников писателя.