«Гений» стал своеобразным манифестом реалистического искусства - это наглядно подтвердила вызванная этим романом острая полемика, которая стала одним из самых значительных событий литературной и культурной жизни Америки 1916-1917 годов. Дальнейшее развитие эстетических взглядов Драйзера по пути реализма связано с борьбой писателя против запрещения «Гения». В ходе этой борьбы Драйзер еще четче сформулировал принципы своей реалистической эстетики, еще точнее определил свое место рядах американской литературы.

История борьбы против запрещения «Гения» такова. Роман вышел в свет в сентябре 1915 года, и почти через год после этого, и июле 1916 года, «Западное общество по борьбе с пороком» приняло решение потребовать запрещения романа Драйзера. Соответствующее предложение было внесено на заседании неким священником, который был инспирирован анонимным телефонным звонком. Роман был объявлен «наполненным непристойностью и богохульством». Почему же почти целый год понадобился ревнителям морали, чтобы обнаружить эти мнимые грехи в «Гении»? Объяснялось это, видимо, следующими обстоятельствами. Реакции необходимо было нанести удар по передовой литературе в момент, когда правящие круги США вели интенсивнейшую подготовку к вступлению в войну на стороне Антанты, а Драйзер, как и большинство передовых писателей страны, выступал против войны. Писателей-реалистов стали обвинять в «неамериканском образе мышления» и называть чуть ли не агентами кайзера. Реакционеры спекулировали и тем, что происходил Драйзер из немецких переселенцев.

Ответственный секретарь общества «по запрещению порока» некий Джон С. Самнер писал в частном письме 19 сентября 1916 года по поводу запрещения «Гения»: «Нам необходимо поддерживать наши стандарты приличия особенно сейчас перед лицом вторжения иностранного и подражания иностранному, а не делать те вещи,, которые порочны и неприличны, настолько известными, чтобы они стали обычными и характерными для американской жизни и обычаев». Пользуясь почти теми же словами, что и редакторы журналов и издательств, которые отказывались иметь дело с Драйзером после выхода в свет «Сестры Керри», этот «борец против порока» расправляется самыми бесчестными методами с реалистической литературой. Его пугает, что Драйзер в «Гении» не только подверг уничтожающей критике американскую действительность, но и провозгласил критическое к ней отношение девизом своего творчества.


 



Издатели, напуганные шумом, который подняли церковники и мракобесы, прекратили 28 июня 1916 года продажу «Гения». Драйзер повел тотчас же энергичную кампанию против запрещения романа. Он печатал статьи в прогрессивной и социалистической прессе, делал специальные заявления для печати по этому поводу. В защиту Драйзера выступил цвет американской литературы: Джек Лондон, Джон Рид, Синклер Льюис и многие другие выдающиеся писатели. Лишь Уильям Дин Хоуэллс отказался стать на защиту «Гения», сославшись на то, что он не читал романа. Хоуэллс остался верен своему враждебному отношению к реалистическому творчеству Драйзера. С протестом против действий реакционеров выступили и английские писатели, в том числе Герберт Уэллс и Арнольд Беннет.

Полемика вокруг «Гения» привела Драйзера к размежеванию с некоторыми апологетически настроенными друзьями и к сближению с кругами прогрессивных и сочувствующих социалистическим идеям литераторов.  И не случайно основные положения, выдвигавшиеся Драйзером в ходе кампании в защиту «Гения», были им опубликованы в журнале «Семь искусств», где печатался Рандольф Бори. В феврале 1917 года там была напечатана статья Теодора Драйзера «Жизнь, искусство и Америка», впоследствии включенная в книгу «Бей, барабан!». В ней сформулированы исходные позиции Драйзера. Программный характер статьи подчеркивается и ее названием.

В статье обсуждаются коренные вопросы, волнующие писателя. Это проблемы отношения искусства к действительности, к жизни, отношения американского искусства и американской жизни, положение и судьба искусства в Америке. Здесь Драйзер вновь четко формулирует главное положение своей эстетики, высказанное в «Гении»; искусство должно правдиво отображать действительность. Имея и виду задачи художника, писателя, публициста, Драйзер пишет, что он «должен стараться проникнуть в глубь вещей, познать то, что видит вокруг себя, не отдельные явления, а все в целом, и, стоя в центре этого исполненного противоречий неистового вихри, именуемого жизнью, доискиваться до смысла ее и назначения». Подчеркивая, таким образом, необходимость осмыслять взаимосвязь и взаимообусловленность явлений, закономерности развития действительности, Драйзер по существу полемизирует с натуралистической эстетикой, вырывающей отдельные явления из общих закономерностей и не рассматривающей их взаимосвязь.

Перейдя затем к положению искусства в Америке, писатель исходит из своих эстетических взглядов и трезво оценивает бедственное состояние культуры в США - он говорит, что американцы «не способны познать, а еще того менее - отобразить жизнь, как она есть». В статье приводятся многочисленные факты полного несоответствия действительного положения вещей и тех идеи, которые пытается внушить американскому народу официальная пропаганда. Писатель смело указывает причины, порождающие упадок американской культуры, неограниченную власть монополиста Америки. И хотя прямо этот вывод нигде не высказывается, Драйзер своими риторическими вопросами приводит к нему читателя. В статье «Жизнь, искусство и Америка» многое еще противоречиво. Он еще говорит о «процессе уравновешивания тех сил, серьезность которых нам еще не ясна, управлять которыми мы не можем и находясь во власти которых мы уподобляемся песчинкам, гонимым туда и сюда с неведомой дли них целью»

 А ведь сам же Драйзер указал в той же своей статье на причины, которые препятствуют успехам искусства Америки. Вырисовывается противоречие между всем направлением статьи, показывающей умение Драйзера выявить сущность весьма важных закономерностей развития общественной жизни в США, и этим заявлением о невозможности познать законы жизни. Сам характер противоречия указывает путь его разрешения, говорит о начавшемся отходе Драйзера, от ложных представлений о непознаваемости законов развития общества, но теперь оно гораздо острее и разительнее, поэтому создается возможность найти из него выход.