Большинству своих произведений Коцюбинский давал собственно жанровое определение: новелла, образок, этюд, рассказ, акварель, очерк. Это же произведение начинается посвящением «Посвящаю Кононовским полям» и перечнем необычных действующих лиц: Моя усталость, Нивы в июне, Солнце, Три белых овчарки, Кукушка, Жаворонки, Железная рука города, Людское горе. Однако «Intermezzo» остается не драматическим, а эпическим произведением, то есть таким, в котором организация художественного материала подчинена автору, хоть перечисленные аллегорические действующие лица несут важную смысловую нагрузку, дают возможность глубже понять замысел писателя, понять идейный пафос произведения.

Бесспорно, это новелла с глубоким психологично-философским содержанием, одетая в поэтически пейзажные одеяния, насыщена лирическим настроением. Это произведение, которое в то же время воспринимается как своеобразный эстетический манифест автора о задании писателя в переломные общественно-исторические времена. Проведению заветных мнений автора способствовала избранная форма повествования от первого лица.

Известно, что тема произведения всегда «заякорена» в его названии, следовательно, необходимо помнить, что в музыкальный термин какой помечает небольшую инструментальную пьеску, воспроизводимую между действиями драматического или оперного произведения при его представлении, Коцюбинский вложил глубокий философский смысл. Образом intermezzo новеллист указывал не только на отдых уставшего писателя, но и на органическую связь, может, чем-то прерванных периодов в творчестве честного гражданина, который остался верным своим идеалам. Поэтому новелла «Intermezzo» воспринимается и как произведение автобиографическое.

Автора с его слабым здоровьем истощило физическое и нервное перенапряжение (выполняя служебные обязанности, интенсивно занимался творчеством), и он летом в 1908 г. отдыхал в усадьбе известного украинского общественного деятеля Евгения Чикаленко в селе Кононовка вблизи г. Яготина, теперь Киевской области. Пребывание в Кононовке обогатило писателя многочисленными впечатлениями, что и нашло отражение в новелле «Intermezzo», написанной в том же 1908 г.



 




Писатель, главный герой произведения, устав от «многочисленных «нужно» и «бесконечных «должен», от боли и горя, от злобы и мерзких поступков людей, от ужаса и грязи их существования, в конечном итоге, вырывается из лап «сего многоголового зверя». В этом переутомлении мы не сомневаемся, ведь писателя на протяжении многих лет ожидали многочисленные испытания.

Не случайно писатель сознается в зависти планетам, которые «имеют свои орбиты, и ничего не стоит им на их дороге». Желая покоя и одиночества как наилучшего отдыха, герой освобождается от железных объятий города, из его гвалта, суматохи и оказывается в почти полном безлюдье.

Уже первое впечатление писателя с тех пор, как бричка вкатилось на зеленый двор усадьбы и стала слышна кукушка, связанная с ощущением так долго ожидаемой тишины, которая «наполняла весь двор, таилась в деревьях, залегла по глубоким голубым просторам». Так было везде тихо, что герою стало стыдно за «стук собственного сердца». Однако вскоре, как только зашел на отдых в темную комнату, в воображении героя начали появляться люди, от которых он стремился спрятаться. «А люди идут. За одним второй и третий и так без конца. Враги и друзья, близкие и чужие, — и все кричат в мои уши криком своей жизни или своей смерти, и все оставляют на душе моей следы своих подошв».

Герой болезненно выкрикивает: «Закрою уши, замкну свою душу и буду кричать: здесь вход не свободен!» Эта лирическая исповедь передает обескураженность, смятение его крайне взволнованной души, нервное напряжение, что проявляется в резких словах о людях, в обвинении их за собственное переутомление. Нервная обидчивость писателя понятна: люди не раз бросали в его сердце, «как к собственному убежищу, свои надежды, гнев и страдание или кровавую жестокость зверя». В этом мы убеждались, знакомясь, скажем, с предыдущими произведениями Коцюбинского. Ясное дело, герой этой новеллы пытается забыть людей, погрузившись в мир степной природы.

Да, логика развития образа рассказчика обусловила своеобразность построения произведения. Композиционно центральное место в новелле отведено живописно описанным картинам пребывания героя среди природы. Дни его intermezzo проходят среди степных нив, среди долины, налитой зелеными хлебами, среди трав и первозданной тишины. «Я теперь имею отдельный мир, он как будто раковина жемчужины: сомкнулись краями две половины: одна зеленая, вторая голубая — и замкнули в себе солнце, словно жемчужину», - говорит писатель и добавляет, что теперь можно и его считать планетой, потому что на небе солнце, а среди нив только он.