Вторая драма молодого Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» (1782) является первым опытом автора в жанре исторической драмы. Обращение к истории не означало, однако, отхода Шиллера от современной тематики. На материале прошлого поэт разрабатывал проблемы, имевшие актуальное социально-политическое значение для его времени.

Взгляды молодого Шиллера на развитие общества в основном еще укладываются в рамки исторической концепции просветителей XVIII века - Монтескье, Вольтера, Робертсона, Гиббона и других. Вообще просветители XVIII столетия уделяли значительное внимание истории развития общества предшествовавших эпох. В истории они видели средство «философского воспитания опытом прошлого», как это сформулировал английский просветитель Болинброк.

В Германии Лессинг выразил ту же точку зрения в своем сочинении «Воспитание человеческого рода». Понимание истории у просветителей было идеалистическим. Они считали, что «мнение правит миром». Причину зла они искали не в социально-экономических основах общественного строя, а в произволе власть имущих и религиозном фанатизме. Свою задачу историки-просветители видели в том, чтобы показать неразумность существующих социальных порядков. При этом они считали, что посредством одного только просвещения умов можно создать все необходимые условия для переустройства общества на разумных и справедливых основаниях.

Труды просветителей по истории были проникнуты ясно выраженной антифеодальной тенденцией. Они отбирали из прошлого те факты и события, которые должны были доказать неразумность феодальных установлений и убедить в необходимости разрушить их; исторический опыт прежних времен должен был помочь в выработке основ для построения «царства разума». Эти принципы выводились из гражданских идеалов и государственного устройства античных республик Греции и Рима. Вот почему просветители от Вольтера до Руссо и якобинцев проявляют такой исключительный интерес к истории античного мира.

История средневекового общества в Западной Европе освещалась просветителями в соответствии с их общими антифеодальными позициями. Вполне закономерно, что историки и писатели Просвещения в борьбе со старым режимом особенное внимание уделяли примерам народных восстаний и революционных заговоров з прошлом. Однако просветители не понимали классовых противоречий, лежавших в основе исторического процесса. В их трактовке история являлась отражением борьбы абстрактных принципов, а исторические деятели изображались как носители этих абстрактных принципов свободы или деспотизма вообще. Конкретная история и противоречивый характер прежних народных восстаний, реальная основа социальных движений в средневековых городах, классовая сущность того или иного политического движения прошлого - все это в основном ускользало от взоров писателей-просветителей.

В обработке и истолковании исторического материала о заговоре графа Фисско в Генуе, происшедшем в 1647 году, Шиллер идет по пути, указанному просветителями.

В предисловии к пьс»с Шиллер перечисляет исторические источники, которыми он пользовался. Это книги: «Заговор графа Жана Луи Фиеско» кардинала Ретца (1665); третья часть «Истории правления императора Карла V» английского историка Робертсона в немецком переводе издания 1779 года; наконец, «Подробные историко-политические известия о республике Генуе» Габерлина; из последней книги драматург взял данные о быте и политическом устройстве Генуи в XVI веке. Фактический материал о заговоре и заговорщиках Шиллер главным образом черпал из книги английского историка-просветителя Робертсона. События, легшие в основу драмы, вкратце сводятся к следующему.



 





Итальянский город Генуя долгое время находился под властью французов; в 1527 году там вспыхнуло патриотическое восстание, в результате которого французов изгнали из города и в нем была установлена республика. Руководитель этого восстания Андрея Дориа, человек высоких патриотических чувств и бескорыстного служения родине, отказался от предложенного ему сана герцога и дожа и удовлетворился тем, что оставил за собою командование генуэзским флотом. В течение нескольких десятилетий Андреа Дориа был фактическим правителем Генуэзской республики. В старости, однако, авторитет Андреа сильно пошатнулся из-за его племянника Джанеттино Дориа, который вел себя вызывающе по отношению ко всем слоям населения, предавался разгульной жизни и нагло издевался над исконными правами народа. Поведение племянника вызвало- возмущение всего народа против семейства Дориа. Почва для народного восстания и насильственного свержения дожа Дориа была подготовлена; не хватало только организующей силы, которая взяла бы па себя руководство этим движением. Скоро нашелся и руководитель в лице двадцатитрехлетнего графа Фиеско ди Лаванья.

«Он обладал,- пишет Робертсон, величественной внешностью, любил роскошь, доходившую до расточительности, манеры его были льстивы, он был вежлив, очарователен, общителен и разговорчив. Но под маской этих достоинств он скрывал все те склонности и способности, которые необходимы людям, рожденным для организации опаснейших и темнейших заговоров: ненасытное и неутолимое честолюбие, мужество, не трепетавшее ни перед какой опасностью, душу, слишком гордую для повиновения» .

Фиеско заручился поддержкой французского короля Франциска I, папы Павла III и герцога Пармского. В тайну заговора был посвящен ряд генуэзских патрициев, в том числе Сакко, Кальканьо, Веррина и другие.

Веррина дал Фиеско совет отказаться от помощи иностранных государств и совершить политический переворот силами генуэзского народа. Группа вовлеченных в тайну заговора патрициев решила убить обоих Дориа. Фиеско тайно приобрел у римского папы четыре галеры и набрал солдат, якобы для крестового похода против турок. Кроме того, он вызвал из загородных поместий своих вассалов, а также нанял несколько отчаянных кондотьеров с их отрядами, за деньги готовыми на все.

Когда таким образом все было подготовлено, заговорщики решили поднять восстание в ночь со второго на третье января 1547 года, ибо четвертого января предстояли выборы нового дожа на следующие четыре года. Андреа вполне доверял Фиеско и не принял никаких мер предосторожности, несмотря на то, что посол императора Карла V в Генуе уведомил Дориа о готовящемся восстании.

Из дворца Дориа Фиеско прискакал в свой дворец, стоявший в стороне от других домов и обнесенный высокой стеной. Сюда в эту ночь было приглашено много людей, которых охотно впускали, но обратно не выпускали. Наконец, перед собравшимися появился Фиеско и произнес пламенную речь против Дориа. В полночь Фиеско дал знак к выступлению. Повстанцы быстро овладели городскими воротами. Веррина командовал галерой, которой он закрыл выход флоту Дориа из гавани Ларсена. Повстанцы рассыпались по городу и криком «Фиес о и свобода!» поднимали народ. Когда шум донесся до дворца Дориа, Джанет-тино, полагая, что это взбунтовались матросы на кораблях, выбежал на улицу и с немногими приверженцами направился в гавань. По дороге он был настигнут повстанцами и убит. Когда известие об этом дошло до Андреа Дориа, он верхом ускакал из города.

Победа Фиеско была полная. Сенаторы Генуи, собравшиеся в синьории, послали к нему делегацию с просьбой принять на себя управление республикой. Но делегация уже не застала победителя в живых: доска, по которой Фиеско поднимался с пристани на одну из галер, сломалась, и Фиеско, закованный в тяжелые латы, утонул в море. Повстанцы хотели скрыть нелепую и внезапную смерть своего руководителя, тело которого было найдено лишь четыре дня спустя. Но брат Фиеско проговорился на собрании сенаторов, и последние обратились к старому Дориа с просьбой вернуться. Робертсон заканчивает изложение истории заговора словами: «К вечеру Андреа Дориа вернулся в город. Все население вышло ему навстречу и встретило его с ликованием»