Поправение еще более заметно в творчестве Т. С. Элиота. Нигилист, некогда посягавший даже на церковь и ее служителей, Элиот к 30-м годам становится верным сыном католической церкви. Все надежды Элиот возлагает на возрождение «авторитарных принципов»; проповедь религиозной морали и христианской философии переплетается с неприятием социализма и идеологии коммунизма. Католицизм становится для него панацеей против зла и «заразы» большевизма. Именно в 30-е годы, когда полемика Элиота с прогрессивной мыслью, с художниками-реалистами становится особенно интенсивной, автор «Бесплодной земли» все чаще и все охотнее прибегает к публицистике. В одних статьях он призывает к вере, стремясь убедить в порочности мировосприятия, основанного на разуме. Говоря о низменно-материальных стремлениях - подразумевается идеология научного материализма,- Элиот противопоставляет им устремления духовные, дискредитирует материальные ценности, объявляет непреходящее значение «ценностей духовных». Он призывает современников спасти буржуазный мир от развала и анархии, т. е. коммунизма. Другой тип статей Элиота этих лет непосредственно касается литературы. Сторонник «чистого искусства» на словах, Элиот на деле оказывается врагом всех прогрессивных явлений в литературе не только настоящего, но и прошлого.

«Пепельная среда» (1930) - размышления человека, ищущего покоя и находящего его в религии. Строфы этой поэмы, в отличие от большинства других стихов Элиота, не отягчены требующими расшифровки сложными субъективными ассоциациями. Они полны щемящей печали и воздействуют на читателя пафосом заключенного в них отчаяния. Поэт просит бога смилостивиться над ним; он повержен и смятен.

В середине 30-х годов Элиот начал писать свои «Квартеты», которые были опубликованы им через 10 лет, в 1943 году. Основная идея «Четырех квартетов»-«скука» и «ужас бытия», мысли о неизбежности смерти, царящей в мире, т. е. развитие мотивов, которыми проникнуты стихи Элиота 20-х годов. В «Четырех квартетах», однако, более отчетлива другая мысль: примирить с ужасом и трагизмом бытия может лишь мистическое «познание», т. е. в конечном итоге религия.

К тем же 30-м годам относится обращение Элиота к стихотворной драме. В 1934 году он ставит на сцене стихотворную драму «Скала». Последствия экономического кризиса - нищета, безработица, страдания людей - представлены в пьесе как явления, с которыми не может и не должно быть борьбы. Элиот призывает людей, терпящих лишения, надеяться на благость божиго и заступничество церкви. Показательно, что после постановки «Скалы» Элиот получил предложение архиепископа Кентерберийского написать религиозную пьесу для предпринятых при соборе еще в 1930 году ежегодных фестивалей. Элиот охотно откликнулся на сделанное ему предложение. Результатом была стихотворная драма «Убийство в соборе», написанная для очередного Кентерберийского фестиваля в 1935 году.


В основу сюжета пьесы положен исторический факт - убийство архиепископа Томаса Бекета, совершенное в XII веке по тайному приказу Генриха II. Выбор этого сюжета так же симптоматичен, как и обстоятельства, при которых драма была создана. Убийство Бекета было результатом его борьбы против централизации королевской власти, имевшей в XII веке прогрессивное историческое значение. Прославляя Бекета, канонизированного католической церковью как мученика за веру, Элиот одновременно прославлял власть вечную церковную, противопоставляя ее всем властям земным и «временным». Драма «Убийство в соборе» не облечена в форму средневекового моралите, хотя элементы религиозной средневековой драмы в ней имеются. Как своим содержанием, так и стилем она служила современным и далеко не «вечным» целям автора. «Убийство в соборе» скорее трактат в стихах. Персонажи пьесы - рупоры Элиота, а не живые характеры. Бекет произносит растянутый на несколько страниц монолог в прозе, в который Элиот вкладывает свои мысли. Убийцы Бекета, обращаясь к публике, говорят языком образованных англичан XX века. Пьеса почти не содержит словесных архаизмов. Более того, в ней немало оборотов разговорного языка, идиомов и даже слэнга 30-х годов.


Пьеса, последовавшая за «Убийством в соборе» отлична как от первой, так и от второй драмы Элиота по тематике и стилю - это «Семейный праздник» (1939), драма душевных конфликтов современных представителей аристократической семьи. Здесь и греческий хор, и символические параллели, и фрейдистский подтекст. Главный герой драмы лорд Гарри Мончесей одновременно Орест, преследуемый богинями мщения евменидами. Это католическая драма, задача которой показать рождение греха в человеческом сердце и преодоление его с помощью божьей благодати.

Начало второй мировой войны, Дюнкерк и «битва за Англию» не сразу поколебали кризисные настроекня, охватившие английскую интеллигенцию в конце 30-х годов. Но героическое сопротивление, оказанное фашистским полчищам Русской Армией и всем советским народом, в особенности же разгром немецких дивизий под Сталинградом, имели большое воздействие на умы многих тысяч англичан.

В литературе Великобритании начали намечаться новые явления. Правда, в Англии многие произведения о войне и навеянные войной появились лишь в последующие годы, после ее окончания. И все же к концу войны в английской литературе начали накапливаться обнадеживающие симптомы новой жизни.

Подъем ощутим и в публицистике Б. Шоу, и в драматургии Кейси, и в романах молодого тогда журналиста и военного репортера Джеймса Олдриджа «Дело чести» (1942) и «Морской орел» (1944). Дж. Олдридж в своих первых произведениях, написанных по личным впечатлениям, талантливо и правдиво рисует освободительное движение в Греции в период вторжения в нее итальянских захватчиков и последующего захвата страны немецкими войсками. К той же теме обращается Джек Линдсей в романе «Превыше страха» (1943). Перед тем он (в 1942 г.) публикует «Мы еще вернемся» - книгу, рисующую военные действия во Франции и Дюнкерк. В течение всех военных лет Линдсей активно выступает как публицист и пишет стихи на актуальные темы антифашистского сражения. Но особенной популярностью пользуются в дни войны романы Пристли. Пафос романов «Затемнение в Гретли» и «Дневной свет в субботу» - в изображении героизма рядовых англичан в дни тяжелых испытаний. Пристли делает заметный шаг вперед в развитии своего реалистического метода,- ближе подходит к настроениям масс. Во время войны Пристли был активным общественным деятелем. Он остро ощущал свою ответственность, жил интересами времени. С первых дней войны он звал к непримиримости с фашизмом, осуждал тех, кто замедлял, а порой и срывал сопротивление гитлеризму.
Читать новости: