Казалось бы психологические новеллы и рассказы М.Коцюбинского достаточно трудно перевести, однако переводом его произведений заинтересовались много переводчиков, например М.Скрипник, А.Бернгард, А.Мистецкий, Дж.Гуральский, А.Микитяк, Г.Андрусишин, М.Джамбол и много других. Благодаря опубликованным переводам, создана уже определенная основа для  восприятия  и  осмысления  творчества М.Коцюбинского в англоязычном мире, для хотя бы частичного воссоздания английским языком стилевых доминант художественного вещания писателя, его образного миропонимания.

Реалии,  что  были выделены в произведениях  М. Коцюбинского можно  разделять  на:

а) собственно  реалии ( при  существующих  референтах): укр. борщ,  гуцул,  запаска,  мисник,  печь, тужурка,  сват, безрукавка, ларь;  англ. а  bееtгооt soup, Hutsul, an арrоn,  а  shelf for dishes, an oven bed, а jacket, а kinsman, sleeveless jacket, the trunk и другие;

б) исторические реалии - семантические архаизмы. Они  вмешивают  фоновые знания культурного наследия. Кроме  национального, для них характерен хронологический   колорит,  например  укр.  сотник, мужицкое  кушанье, урядник; англ. the captain, а peasant’s fare, an offitial;

в) реалии - фразеологизмы:  укр. подкуривать и  сажать  кого-то чертям, побить на скопление, делать из морды голенище, дождаться  пухлого  черта;  англ. to castigate someone and make reference to the devil, to give someone а thrashihg, there’s no use to talk about it, the devil they will.

С точки зрения переводческой практики выделяем также явные и скрытные (скрытые, потайные) реалии. Последние можем найти в рассказах „Что записано в книгу жизни” и „Fata morgana”. Да, в украинско-английском бинарном сопоставлении к скрытым реалиям принадлежит лексика „пич” ( англ. an oven bed). В рассказе „Что записано в книгу жизни” реалия „пич” представленная в роли места для отдыха и она так и переведена, но мы знаем, что печь также может служить для приготовления кушанья хозяйкой. Другая реалия „скриня” ( англ.the trunk) - это не только обозначение прикрасы украинского дома, а также используется молодой девушкой как место для хранения  приданого.  Эти лексемы вроде бы имеют соответствия в языке-приемнике, но соотносительные денотати в переводе в действительности очень отличаются  между собой.

Но перейдем непосредственно к способам перевода реалий, которые использовали А.Бернгард и М.Скрипник при переводе произведений М.Коцюбинского “Fata morgana”, „Что записано в книгу жизни”, „Смех”, „Для общего добра”. Такой способ перевода как транскрипцию переводчики использовали в своих переводах достаточно часто. Например, переводя повесть “Fata morgana”, А.Бернгард по-английски переименовал уличную кличку Олекси Безика - Полторы Беды: „Круг Гафийки сидел Олекса Безик, которого на селе звали Полтора Лиха” - “Next to Hafiika sat Olexa Bezik whom the village called Hard Luck”. Переводчик исходил с того, что в английской речи понятие является высказыванием а hard luck с семантикой „гора доля”.

А теперь приведем примеры гиперонимичного перевода, который использовал А. Бернгард в повести “Fata morgana”. Сопоставление оригинала „Он думает, сто сот крат, что я и в проводы погоню товар на пашу” и англоязычного перевода “Damn him does he think I’ll take his cattle out on а holiday” показывает, что перевод не адекватен. Во-первых, в нем потерян акцент просторечно-ругательной тональности, свойственный вещанию барского пастуха Фомы Гудзя: „наклонная фигура… шипение зеленых гадюк… жгучие слова” - вот как автор характеризует его. Во-вторых, перевод не однозначен из-за гиперонимичном переименовании (проводы - а holiday), при котором изменилась семантика высказывания. Ведь проводы в традиционном украинском селе - это не просто святой (”а holiday”), а большой праздник: первое воскресенье после пасхи - так называемое ведущее воскресенье, когда люди всем селом шли на кладбище „дедов поминать”. Следовательно, чтобы гиперонимичный  перевод хотя бы в некоторой степени  воспроизводил реалию оригинала нужно было бы употребить не просто лексему holiday. а прибавить определение great - а (the) great holiday.



 





Также можно привести примеры комбинированной реноминации, что их  использовал А.Бернгард переводя рассказ о быте Молдовы „Для общего добра”: „За минуту затарахкотили колеса, и Замфир, едва сдерживая горячих коней, заехал под дом на новой на железных осях, рисованной телегой - каруцой “. Бернгард реалию „каруца” ( англ. karutsa) выделил графически и вывел транскрипцию.

В англоязычных переводах абсолютные конструкции часто компенсируют стилистические нюансы, которые в носят в украинский текст отрывочные предложения. М.Скрипник попробовала таким способом перевести эпизод с рассказа „Смех”. Господин Чубинский, услышав хохот Варвары в то  время, когда ожидал сочувствия от нее, пошел за ней на кухню. И - вдруг понял, почему Варвара, которая жила в нечеловеческих условиях, не могла пожалеть господ.

Описывая эту сцену писатель употребляет отрывочные предложения: „Лишь смотрел большими глазами, напуганными, острыми и необычайно пронзительными”. Актуализации действия способствует активная форма причастия, которое в украинском языке несет сильный заряд экспрессии. В переводе М.Скрипник находим абсолютную конструкцию: “He just stood and stared, his eyes wide, anxious, searching, and suddenly unveiled”.

В своих переводах А. Бернгард еще также использовал ситуативные соответствия (контекстуальное замещение). Из повести “Fata morgana”: „Андрей не терял надежду, что ничего не видел, как наедут господа, все починят и пустят фабрику” - “Andrii never gave up hope that suddenly the owners would appear from nowhere, repair the factory and put it in operation again”.

Теперь обратимся к способам перевода реалий, как их использовали другие переводчики, такие как А.Мистецкий, Дж. Гуральский, А Микитяк, А. Прокип и О. Сологубенко при воссоздании произведений М. Коцюбинского  „Дорогой ценою”, „На камне”. В украинском художественном вещании чаще, чем в английском, экспрессию влекут присоединения - отделенные определения или сравнения в эллиптической форме, как в акварели «На камне». «На голом, сером выступе скалы лепились татарские лачуги, сложенные из диких камней, с плоскими земляными кровлями, друг на друге, как домики из карт. Без плетней, без ворот, без улиц». Англоязычные переводчики А.Мистецкий и Дж. Гуральский оказались не так смелы. У них все превращается просто в отдельные предложения с конструкцией there “There were no fences, no gates, no streets” ;”There were no fences, gates or streets”. От этого перевод много теряет. Правда, в первом переводе определенное нагнетание, усиление, создается повтором частицы “nо”. В переводе А. Микитяка присоединение включено в предыдущее предложение, которое очень снизило его экспрессивный потенциал: “The small Tatar huts, built of unhewn stones, with flat earthen roofs, one above the other like little card house, without any fences, gates or streets, clung all over the bare gray projections of the rock”.

К рельефным структурно-коннотативным реалиям украинского быта, следовательно, и украинского вещания, принадлежат формы множественного числа глаголов и местоимений. В рассказе „Дорогой ценою” Остап просит Саломею: „Гляди же, не забывай моего дедушку… Перескажи, пусть они не журятся”, а в переводе Л.Прокопа и О.Сологубенко читаем: “Take care of my grandfather. Tell them not to worry”. Создается неприятное впечатление, что переводчики небрежно, невнимательно отнеслись к тексту. Однако мы знаем, что они пытались таким способом донести английскому читателю уважение украинских людей к старшим.

Единственная разновидность реалий, которую неминуемо нужно подавать в национальном подобии, - это антропонимы и топонимы. Сюда мы относим традиционные украинские имена. В рассказе „Смех” - это имена главных героев: „Госпожа Наталья задержала рукой Варвару и метнулась в столовую” - “Madame Natalia placed а quick hand on Varvara and flitted into the dining-room herself”; или же имена главных героев из повистии “Fata morgana”: „Вон идет Маланка… Около нее Гафийка. Как будто молодой привой из барского сада. У Андрея под усом блуждает усмешка” - “There was Malanka.Hafiika was next to her. She’s like а young flower from the lord’s garden. Andrii smiled through his moustache”.

 Таким образом, отображение национальных названий и реалий в английском написании нуждается в надлежащем воссоздании их оригинальной орфографии и  произношения.