Над Днепром, вокруг славных порогов, в селе Старом Кодаке жил себе молодой лоцман Карп Летучий. Как и все лоцманы, он был потомок славных запорожцев и имел все умение, весь нрав запорожский. Высокий, чернявый и кудрявый, красивый с лица, вокруг красивый, еще к этому и смелый! Еще сызмала брал его с собой отец на байдаки и плоты, переводя их через пороги. Карп знал хорошо все пороги, все заборы, знал каждый камень. Он любил пороги, потому что вырос около них. Карп любил лететь стрелой быстрым казацким ходом через пороги, лететь птицей с волны на волну; любил слушать, как шумит Днепр на порогах, как ревет Звонец или Дед и обливает брызгами его горячее лицо.

Лоцманский атаман очень любил Карпа и поставил его кормчим, несмотря  на его очень молодые годы. Атаман верил ему, как самому себе.

Вот один раз приплыл к порогам большой байдак какого-то богатого купца.

- Дай мне, атаман, лоцмана, и самого умного, самого лучшего! - говорит богатый купец  атаману.

- Нет у меня лучшего лоцмана, как Карп Летучий, хоть он и молод. Посылаю его, то все равно, что и сам еду, - ответил атаман.

Вымеряли байдак, сняли с его немного веса, приделали длиннющий руль. Готово судно в страшную дорогу! Карп благословился у атамана и вылетел орлом на байдак. Все впереди сели по украинскому обычаю, потом стали на колени и помолились Богу. Никто не знал наверняка, вернется ли живой домой!

 

- Благослови Боже! - сказал атаман Карпу. - Как счастливо вернешься домой, то дам я тебе большую-большую плату. Помни! Мое слово сильно, - сказал атаман Иван Музыка еще и седым усом моргнул.

Погода была тихая и ясная. На улице было раннее теплое утро. За Днепром начинало синеть небо красной полосой. Вода в Днепре стояла тихая и гладкая, и блестящая, как стекло. А там где-то, далеко внизу, уже стонал, вроде бы под землей, первый порог - Кодацкий.

- Шамни вместе, друзья! - крикнул Карп.

И гребцы шамнули, а байдак полетел, как на крыльях. На гладкой и блестящей, как зеркало, воде начали скакать как-будто белые крылья. И, булькая, снова прятались в воду. Порог был недалеко.

- Шабаш! - крикнул Летучий, и все гребцы подняли гребки. - К рулю! - командовал он, и все ринулись к рулю, чтобы направить байдак просто на проход.

Зашумела вода и заревела. Кодацкий порог появился весь от берега к берегу, весь белый, покрытый пеной и брызгами. Байдак загудел и полетел с волны на волну. В один миг его перенесло через порог. Вода обрызгала гребцов и присыпала Карпу кудри. Судно тихо загудело, как пустая бочка. Все перекрестились.

Карп не заметил, как байдак минул Звонецкий, Сурский и Лохманский пороги. Его смелая и гордая душа пылала счастьем. Водяная пыль и брызги только охлаждали ему лицо.

Еще было слышно, как стонали высшие пороги, а здесь уже заревел Дед. Погода, на Карпово счастье, была тихая и спокойная. Солнце осыпало горячим светом белые пороги и черные Карповы кудри. Дед все ревел и стонал все сильнее и сильнее, как будто где-то ревел табун волов, как будто где-то стреляли из пушек, или звонили в большие звоны. От берега к берегу на Днепре появился белый гребень, как будто белая грива огромного коня. Еще прошла волна, и перед Карповыми глазами встали из воды двенадцать Дедовых рядов, страшных, сердитых, бесноватых. Карпово сердце сильно застучало в груди. Байдак уже был направлен рулем как раз на ход и летел как стрела. Откуда-то взялась ветровая полоса. Ветер дунул немного сбоку. Вокруг самого порога вода укрылась как бы черными воронами. Ветер схватил судно и снес немножко набок… В душе у Карпа похолодело… Он сам ринулся к рулю, кричал на гребцов, махал руками, налегал на руль грудью. Но ничего не помогло. Большая сила схватила байдак и снесла набок. Байдак полетел с волны на волну и черкнулся дном о Зеленый камень, который не вредит байдакам. Судно загудело, как будто крикнуло и снова полетело как стрела и все сворачивало в сторону. Еще ниже его схватил страшный камень Крутько и обвертел вкруг себя… Байдак застонал, зацепился длинным рулем за Крутька. Руль хрустнул, как щепочка, и переломился натрое. Теперь все пропало, все погибло!

Карп и гребцы подняли руки к Богу.

Вот смотрит Карп вниз - а между теми стенами растет пышный сад, о котором только в сказках рассказывают. Там стелятся зеленой скатертью луга с такой травой, как и на земле. Там были разбросаны небольшие, но красивые пригорки, большие камни. И все место было красиво, как рай: зеленело рощами, лужайками, садиками, виноградом. Между зеленой травой цвели яркие цветки. Карп видел под самой скалой, где он лежал, пышный розовый куст, слышал даже ароматы от мальв и васильков. Сверху, из-под водяного потолка, свешивались на скале кувшинки с широким листом, с белыми и желтыми цветками, висело кучами мелкое, как пух, зеленое подводное зелье… Везде светило солнце через водяной потолок, но тот мир был тих и ясен. Красота того места так приворожила Карпа, что вся его жизнь показалась ему каким-то сном. Ему хотелось только смотреть то на сады, то на скалу, то на хрустальный потолок, синий от синего неба, а временами блестящий, как цвет радуги. Всматривается Карп вниз, а под рощами вроде бы растут кучи высоких красных и синих цветков. Присматривается он лучше, а те цветки шевелятся: то были люди. Двое мужчин шли просто к тому месту, где был Летучий. На них были высокие черные шапки с красными верхами, синие кунтуши с рукавами навыпуск.

- А чего ты, парень, залез туда, куда тебе не нужно было бы лезть? - спросили они у Карпа. - Кто же ты такой? Что ты за человек?

- Я… - начал Карп да и не досказал, потому что забылся, как его звали.

- Слезай к нам!

- Некуда слезть, потому что скала крута, как стена! Крикнул Карп и услышал, что его голос совсем изменился: стал звонким, ровным, громким. Карп заговорил, вроде бы песню запел.

- Скачи, не бойся! - крикнули те люди Карпу.

Карп прыгнул и в тот же момент услышал, что он тихонько спускается на землю, как осторожная птица спускается с неба на дерево. Те люди поддержали его за руки и постановили на траву. Карп глянул на тех людей и немного и испугался, и удивился, и залюбовался: такие они были высокие, ровные, сильные! Такие они были красивые, что он таких людей не видел ни среди панов, ни среди простых крестьян.

- Эге, ты, хлопче, из Украины? - сказал один из них, и голос его рассыпался между скалами, как весенний первый гром.

- Из Украины, - тихо отозвался Карп.

- Или уже ж теперь на Украине стали такие маленькие люди, как вот ты? - спросил один мужчина, и оба они как-то жалобно улыбнулись.

Карп, глянув на их несказанную красоту, немного опомнился и стал более смел.

- Вот такие, как видите! - сказал он.

- Кто же ты такой, мальчик? - спросили они.

- Я лоцман на порогах… Летучий по фамилии, - сказал Карп, а имя своего все-таки не вспомнил.

- Правда, ты разбил байдака?




 




- Правда, - сказал Карп, и горькая правда вспомнилась ему, как очень давний, Богом забытый сон.

- Иди же с нами! - сказали те люди и повели Карпа дальше, став по обе стороны.

- Как тебе понравилось в нашем крае? Красивая наша сторона ли? - спросили они.

Карп только глянул на тот потолок, где солнце блестело, как молния, всеми цветами, и заслонил глаза рукой.

- А знаешь, мальчик, кто мы? - спросили они у Карпа. Карп только глянул на их черные глаза и большие шелковые усы.

- Мы казаки, запорожцы. Слышал ли ты что о запорожцах?

- Слышал, что когда-то за порогами была Сечь. Мне отец рассказывал.

- Так вот, чтобы ты знал, здесь теперь Запорожская Сечь, - сказал один запорожец, - вот, как разрушили Сечь, а помощи нам не было где взять. С того времени наша Сечь с островом, с гетманом, с казаками здесь! Нашу Сечь поглотил Днепр. Видишь ли, - вон там далеко-далеко шевелятся под рощей, за той скалой, вроде бы красные цветки? То наше сечевое общество.

И оба казака повели Карпа навстречу тому обществу. Все они трое вошли в небольшой лесок. В том леске вовсе не было тени. Везде под деревом блестел одинаково ясный, теплый мир.

Карп оглянулся и увидел, что сквозь обоих запорожцев было видно каждое дерево, каждый цветок. Запорожцы показались ему тенью, однако он ничуть не испугался, потому что страха вовсе не было в том мире.
В этот момент за леском они встретили других казаков. Запорожцы сидели на зеленой траве группами, сидели на мелком камне, стояли по два, по три, разговаривали между собой и все посматривали на Карпа, как на какое-то чудо. Все казаки были высокие и здоровые. Все были красивы, наряжены в красивую одежду, вроде бы в праздник или в воскресенье. Они потихоньку разговаривали, а Карпу показалось, что то ревут страшные Днепровские пороги.

- Вот наш сечевой курень! Мы увидим еще не один курень, пока дойдем до нашего гетмана, - сказал один запорожец.

Вот они идут и идут и зашли в тихое, спокойное место, вокруг обставленное камнями. В том кругу, под самой высокой каменной стеной, был пышный сад, а в том саду росло всякое дерево. На дереве висели спелые яблоки и груши, алели вишни и черешни, алел и желтел спелый виноград, разложил широкие листья и тяжелые гроздья ягод везде по камням. То место было совсем отгорожено - тишина была там аж мертвая. В том саду под деревьями стояли каменные скамьи, а на скамьях сидели старые запорожцы. Их бороды белели как снег, а усы у всех были черными. Старые запорожцы отдыхали. На их старых, почтенных лицах отдыхали думы. Все они сидели, сложив руки и наклонив вниз тяжелые головы. Карп глянул на них и ему показалось, что они вырублены из камней или из дерева. Карп перешел через сад, а они только тогда встали, как приблизился первый курень и закричал: «К гетману! К гетману!»

Только что Карп прошел высокое каменное ограждение, он увидел уже второй сад, весь зеленый, весь засаженный цветками, а из того сада лился мужской голос, и такой же красивый и звонкий! Кто-то пел казацкую думу, очень старинную. Голос тот лился снизу, как гром, то поднимался вверх и звенел, как громкий звон, а под тот голос потихоньку играла бандура, вроде бы птица щебетала. Карп вошел в сад и увидел, что ту думу пел седой кобзарь, сидя на камне, а вокруг него сидели и стояли казаки средних лет и слушали старинную думу о казацких гетманах, о славных давних делах на Украине.

- К гетману! К гетману! - потихоньку сказали старые запорожцы, и кобзарь перестал играть и петь. Все казаки снялись с места и двинулись к гетману.

- Какое дело имеете, уважаемое общество? - спросил гетман, и Карп слышал, что земля под ним задрожала.

- Разве же не видели, сиятельный гетман? Мужчина прибыл к нам из Украины.

Гетман только тогда бросил взгляд на Летучего, долго смотрел на его, и две слезы упали из его глаз на землю. На том месте уже лежали две мальвы.

- Ты ли, хлопче, из Украины? Как же ты попал к нам? Не наслал ли тебя к нам Бог и народ?

- Я разбил байдак на порогах и не знаю и сам, как я сюда попал.

- Сын мой дорогой, сын мой милый! Я бы тебя обнял, но боюсь задушить тебя от моей большой силы, от всего сердца, - сказал гетман и потихоньку поцеловал Летучего. - Скажи же мне, сын, что там делается на Украине?

- Ничего, - ответил Летучий.

- Помнят ли на Украине о гетмане и казаках? Вспоминают ли?

- Немного помним. Старые люди кое-что рассказывают. Немного слышали от кобзарей.

- Не говорили ли вам о нас попы, или монахи, или ученые, люди?

- Нет. Никто о том нам ничего и не вспоминал.

- Как же там в мире живут люди? Лучше ли им, хуже ли? Или до сих пор терпят от ляхов? Или до сих пор там у вас есть татары, москали, жиды?

- Есть и жиды, и ляхи, и москали. Только о татарах ничего не слыхать. Лучше ли теперь людям, о том не знаю.

Гетман тяжело вздохнул и положил свою булаву на камень. Из камня так и брызнули левкои и фиалки вокруг булавы, а виноград оплел вокруг камня и слался по траве.

- Идем же, казаки, к церкви и спросим у Бога, что делать нам, и помолимся Богу за Украину.

- К церкви! К церкви! - загудели вокруг казаки.

Гетман отвязал меч и воткнул в камень. Меч вогнался в скалу как в воск, а из-под меча зажурчала кровь. Гетман тихой поступью выступил вперед, и казаки расступились в две стороны. Гетман был более высоким и лучше всех запорожцев: красив как Мазепа, смел как Богдан Хмельницкий. Его лицо блестело, как раннее солнце. Следом за гетманом два седых запорожца повели Карпа, а за ними роем посыпалось все общество. Сколько можно было окинуть глазом, алели шапки и кунтуши. Все войско шло широким зеленым полем, а по обе стороны росли замечательные рощи и сады. В тех садах росло дерево с золотым и серебряным листом, а между теми деревьями встречалось временами и простое дерево садовое, и вот на одном были спелые овощи, а на втором только что наливались, а третье дерево стояло в белому цвету.