Смех над страницами «Кайдашевой семьи» - это своеобразный вызов абсурдности той домашней войны, которая, в сущности, уничтожает человека. Изображая эту «войну», прозаик раз за разом прибегает к юмору ситуаций, в которых несоответствие, контраст формы и содержания, действий и обстоятельств, просто-таки разительные. Комические эффекты также обеспечиваются в повести иронией и сарказмом. Часто наполнены иронией реплики Кайдашихи, особенно адресованные невесткам: «Лаврин! Поставь своей жене под ноги стульчик, видишь, не достанет руками и до половины кадки». Едкая ирония звучит буквально в следующей реплике Кайдашихи: «Лаврин! Вытри жене пот со лба, а то еще в кадку покапает», а дальше обращение к сыну звучит уже саркастически: «Лаврин, утри лишь нос своей жене. Вон, видишь, дяди из носа выглядывают».



 




Пестреют страницы повести и сниженной лексикой, особенно в сравнениях: Кайдашиха стала смешной, как безрогая корова; зацвела сеном, как овца репейниками; ходит так легко, будто в ступе горох толчет; у Химки глаза, как у совы, а как ходит, то будто решетом горох точит. Комический эффект автор достигает, используя языковую бессмыслицу бабы Палажки: «Сарандара, марандара, аспида угас, василиска попер! Аминь бежит, аминь кричит, аминя догоняет!».

Обратите внимание, герои повести почти никогда не смеются, смеется читатель, но в том-то и суть, что когда отзвучит смех, на дне души остается печаль. «Смех со слезами» является одной из черт украинской литературы - это отмечал и сам И. Нечуй-Левицкий. Печально смеялся и украинец Н. Гоголь. О «Кайдашевой семье» можно сказать так же: это повесть, в которой сквозь смех пробиваются слезы…