В стихотворении «Элегия» (1874 г.), которое поэт называл «самым... задушевным и любимым из написанных в последние годы», он писал:
Я лиру посвятил народу своему.
Быть может, я умру, неведомый ему,
Но я ему служил — и сердцем я спокоен...
В поэте Некрасов видел борца за счастье народа.
Пускай н вред врагу не каждый воин,
Но каждый в бой иди! —
призывал он.

Судьба истинного поэта, никогда не переставал повторять Некрасов, должна быть неразрывно связана с судьбой народа. Эту мысль он развивал и в стихотворении «Элегия».
Пускай нам говорит изменчивая мода, Что тема старая — «страдания народа» И что поэзия забыть её должна — Не верьте, юноши! не стареет она.
Некрасов ясно сознавал:
...пока народы влачатся в нищете, покорствуя бичам,
Как тощие стада по выжженным лугам,
Оплакивать их рок, служить им будет муза,
И в мире нет прочней, прекраснее союза!..

В служении народу Некрасов видел цель и смысл своего творчества, и такое понимание долга поэта роднит Некрасова не только с Рылеевым, Пушкиным и Лермонтовым, но и с крупнейшими советскими поэтами, в частности с Маяковским, заявлявшим:
Я народа водитель и одновременно — народный слуга.

Поэт понял, что богатства и красоты города захвачены сильными и сытыми хозяевами земли, отнявшими все радости жизни у тех, кто создал эги богатства. Город Некрасова —




 





Театры, улицы, жилища
Счастливцев мира — и кругом
Необозримые кладбища...

Свое внимание поэт уделяет не пышным кварталам, обитателям дворцов, а «предместьям дальним», где, как «чёрные змеи», летят
Клубы дыма из труб колоссальных.
Где сплошными огнями горят Красных фабрик громадные стены...

На город Некрасов смотрит глазами обездоленного глазами облтателя чердаков и подвалов, голодного труженика. С жизнью этих пасынков города неизменно связаны его мысли.
Не в залах бальных.
Где торжествует суета,—
В нищеты печальных
Блуждает грустная мечта.

В гуле и грохоте города он различает не «шум приятный», а «ужасный концерт», скрежет пил и молотков, которым в ответ «гремит мостовая»,— «дикий крик продавцамужика и шарманка с пронзительным воем». Он слышит в этом «ужасном концерте»

Понуканье измученных кляч,
Чуть живых, окровавленных, грязных,
И детей раздирающий плач
На руках у старух безобразных...

В городе, смрадном и закопчённом, покрытом пеленой гнилого тумана,
Всё сливается, стонет, гудёт