Его характеру свойственна цельность и непосредственность связи с народом. Он - хранитель народной психологии. В этом смысле он близок к «естественному человеку», но не тождествен ему, поскольку для «естественного человека» характерно непосредственное общение с природой. Обусловленность характера героя средой, обстоятельствами его жизни, психологией и бытом народа в определенный исторический момент его бытия - все это выводит «Песню…» из круга романтических произведений обычного типа. И вместе с тем романтизм из «Песни…» не изымается. Само историческое время берется не в его социальной конкретности, хотя неразвитые намеки на подобную конкретность не исключены.



 




Конкретность в «Песце…» - не социальная, а бытовая, психологическая. Историческая среда существует, во-первых, как мыслимая антитеза современности, во-вторых, как некий поэтический вымысел, идеализирующий эпоху Грозного и общественно-бытовые отношения, между людьми, в-третьих, как психологический комплекс, вмещающий общенародные этические нормы и обусловливающий протест героя. Следовательно, зависимость героя от среды получает романтическую интерпретацию. Но проблемы, поставленные в «Песне…», связаны и с просветительскими идеями. Степан Калашников ближе к подлинному представлению о человеке, нежели человек современного Лермонтову поколения. Точно так же общенародные этические нормы, защищаемые им, принципиально расходятся с господствующими социальными нормами, лишь замутившими «детское» сознание парода. В этом отношении мысль о царской власти, распавшейся с народными идеалами и представшей чуждой народному сознанию, вносит существенный и важный штрих в «Песню…».

Ценность Калашникова подчеркивается его бытовым, окружением, но главным образом общностью его психологии с народной психологией. «Естественный человек» у Лермонтова тоже обнаруживает цельность, но прежде всего с природой, а через нее - с духом народа. «Естественный человек» получает опору для развития внутренних потенций души благодаря непосредственному общению с природой («Мцыри»), предметно закрепляющей «дух отцов», который оживает в душе «естественного человека».